Православие и католичество (сборник статей)

2. Баламандское соглашение основано также на такой интерпретации молитвы Господа Иисуса Христа из Евангелия от Иоанна (гл. 17), которая находится вне святоотеческой традиции толкования. Христос произносит молитву о единении Своих учеников и учеников учеников в видении ими Его славы (которою Он обладает по Своей природе от Отца), когда они станут членами Его Тела, т. е. Церкви, имеющей образоваться на Пятидесятницу, членами Церкви, долженствующими восприять просвещение и обожение в этой жизни. Ветхозаветные пророки в своем обожении провидели еще невоплотившегося Господа Славы. Подобно им и ученики Христа до Пятидесятницы и непосредственно перед ней видели Его нетварную славу, которою Он обладает от Отца, но пока еще не как члены Его Тела. В день Славы Пятидесятницы, кроме прочего, церковь Ветхого Завета проходила этап становления Телом Христовым. Значит, этот последний образ прославления составляет сердцевину истории Тела Христова и настоящий центр Церковной истории. В 17-й главе Евангелия от Иоанна Христос молится об исполнении о Нем ветхозаветных и новозаветных пророчеств, учений и обетований, в особенности записанных в Евангелии от Иоанна и в особенности в Ин 16, 13. В последующей истории именно этот последний образ прославления повторяется в жизни каждого святого, и его невозможно ни улучшить, ни добавить к нему что бы то ни было, в частности потому, что этот опыт превосходит любые слова и понятия, даже библейские. Таков образ понимания Отцами этой молитвы.

3. Эта молитва — не молитва за единение членов Тела Христова с теми, кто не находится в состоянии очищения, просвещения и обожения (теосиса). Без сомнения, предполагается вхождение в эти состояния преображения тех, кто пока не является членами Тела Христова, но уж ни в коей мере эта молитва не об объединении церквей. То, что это место из Евангелия от Иоанна можно относить к церквам, не имеющим и малейшего понятия об обожении (теосисе) и путях к нему, по меньшей мере любопытно.

4. Баламандское соглашение пользуется наивностью некоторых православных, которые утверждают, что они — «сестра»–Церковь Ватиканской «сестре», как если бы теосис мог иметь нечто сродное себе вне себя. В собственные сети и попали православные в Баламанде, поскольку вывод о благодатности латинских таинств вытекает из их утверждения. Вот уж странная вещь — ведь латиняне никогда не верили в то, что обожение в этой жизни является основанием апостольского преемства и таинств Тела внутри Тела Христова. И сегодня латиняне и протестанты переводят 1 Кор 12, 26. как honoured — удостоенный, почтенный вместо glorified.

5. 2-й Ватиканский Собор расставил еще одни сети, в которые, как и имелось в виду, попались православные в Баламанде: Собором признаны таинства Православной Церкви.

6. Вопрос о том, кто принимает таинства, важнее их признания. Обожение — это Божие произволение о каждом человеке в этой жизни и в жизни будущего века. Божия слава во Христе Иисусе являет вечную жизнь тем, кто исправлен и подготовлен, но та же нетварная Христова слава является пламенем вечным для отказавшихся быть исправленными. Одни люди получают прославление, а другие становятся навеки счастливыми в своем эгоизме подобно их богу actus purus, в которого они и верят. Другими словами, спасутся все. Некоторые своим участием в обожении и в полноте Истины, остальные — знанием всей той истины, которая для них будет видением нетварной славы Христа в виде огня вечного и тьмы внешней. Это и есть состояние счастья actus purus, к которому они стремились всю жизнь. Иными словами, таинства могут быть действительны и в то же время ими можно пренебречь. Не менее важны, чем действительность таинств, очищение, просвещение сердца и обожение в этой жизни, которые являются главной реальностью таинств и подаются участием в них. Это одинаково верно в отношении не-православных и православных.

7. Могло бы показаться, что, следуя долгу любви, резонно было бы православным желать и надеяться, что таинства латинян и протестантов действительны и действенны, и оставить дело в руках Божиих. Странно, однако, было бы объявлять о действительности таинств, во-первых, при том, что латиняне не принимают обожение в этой жизни как сущность апостольской традиции и преемства и, во-вторых, когда они вместо этого верят, что цель всего — счастье. Чтобы сделаться счастливым в вечности, таинства не нужны.

8. Исторически франко-латинское официальное учение о таинствах не только неправославно, но и антиправославно. По вопросу о таинствах с православными в принципе согласны большинство протестантов: спасительная благодать, преподаваемая в таинствах, нетварна. Ватикан до сих пор не отказался от латинской ереси, по которой преподаваемая благодать тварна.

IV. Raison d’etre униатства больше не существует