Православие и русская литература в 6 частях. Часть 6, кн. 1 (V том)

И вот я пытаюсь сам разобраться в том, чтб происходит. Без всяких учёных посредников, без туманных научных фраз. Хожу со своими раздумьями, завожу разговоры»¹³³.

Да чего ходить? Сам же автор причину указал точно, и как будто не заметил того. Вот среди рассказов о земляках мелькнуло:

«Насколько мне известно, Раиса Капитоновна Пудова — последний по-настоящему религиозный человек в наших краях»¹³⁴.

А через десять лет: «…не стало в Вахрунихе Раисы Капитоновны Пудовой»¹³⁵. Вот и ответ.

Впереди ли всё — и всё ли впереди?

В публицистических своих выступлениях Белов высвечивает безрадостную картину российского существования на исходе века. Обесценивается культура, развращается молодёжь, гибнет земля, уродуется язык, прививается нелюбовь к труду, человеку навязываются откровенные пороки… О многом, многом с горечью бессилия кричит писатель. Слышат ли его?

Что же там — впереди?

Писатели-деревенщики при более близком знакомстве с ними оказываются вовсе не однородными в своём творчестве. Да подлинный художник и не может совпадать с другими вполне — истина давняя.

Валентин Григорьевич Распутин

Валентин Григорьевич Распутин (р.1937) создал, кажется, менее многих писателей-современников: собрание его сочинений уместилось в трёх томах, а собственно художественныепроизведения составили лишь два из них. Но все — шедевры, обеспечившие Распутину прижизненное право почитаться классиком русской литературы.

Как у всякого художника, не отступающего от правды жизни, у Распутина, пишущего о народном бытии, нет иллюзий относительно этого бытия: он смотрит на мир деревни жёстко и всё видит без искажений и прикрас. И сам разъясняет это своё свойство: «Народопоклонство — тоже русская черта, но холодное и бездушное обожествление народа никогда и ничего утешительного к его судьбе не добавляло» (3,454).

Но что есть народ? Судящий о народе обязан разъяснить это понятие и определить основные его особенности. Распутин об этом сказал так:

«…Говоря о народе, необходимо сразу разделить понятия. Есть НАРОД как объективно и реально существующая в каждом поколении физическая, нравственная и духовная основа нации, корневая её система, сохранившая и сохраняющая её здоровье и разум, продолжающая и развивающая её лучшие традиции, питающая ее соками своей истории и генезиса. И есть народ — «в широком смысле слова, всё население определённой страны», как читаем мы в энциклопедии. Первое понятие входит во второе, существует в нём и действует, но это не одно и то же» (3,454).

Мысль глубоко верная. Но какие же всё-таки свойства несёт в себе закваска нации, понимаемая как подлинно народ? Распутин цитирует Шукшина, отмечая своё с ним согласие: «Незадолго до смерти Шукшин писал:

“Русский народ за свою историю отобрал, сохранил, возвёл в степень уважения такие человеческие качества, которые не подлежат пересмотру: честность, трудолюбие, совестливость, доброту… Уверуй, что всё было не зря: наши песни, наши сказки, наши неимоверной тяжести победы, наше страдание — не отдавай всего этого за понюх табаку. Мы умели жить. Помни это. Будь человеком”» (3,458).

Слова прекрасные. Но ведь отдаются теперь названные качества — за упаковку жвачки. И почему не подлежат эти качества пересмотру? — как раз и пересматриваются с успехом. Потому что нет среди них одного — веры. Сам Распутин говорит о духовной основе нации, в народе хранимой; среди названных же качеств — духовного ни одного. Душевные — да. Или то многоточие в середине цитаты как бы намекает: не могу прямо сказать, сами додумайте—? (Шукшин ведь сказал то в глухую пору застоя, Распутин процитировал в 1980 году: время ещё глуше.)

Когда писалось — важно, и многое объясняет. Только читаем мы теперь, и оттого ощущаем недостаток чего-то сущностного. Это не в упрёк говорится, а от потребности полноты.

И ещё: как различить в массе людской— кто народ, а ктонет? Именно по наличию названных свойств? Но как защититься от возражений: народ как раз тот, в ком жадность, злобность, леность, лживость… Приходится ведь такое слышать. Старуха Дарья («Прощание с Матёрой», 1976) — народ, а Петруха из той же повести? Так легко и на схему сбиться. И всё ведь субъективно.

Не вернее ли сказать: народ тот, кто слушает слово Божье и исполняет его. А если нет таких? Тогда и народа нет.

Ко всем ли народам применить можно такую меру? Мы речь ведём только о русском: если уж определили его богоносцем, то никуда не деться. А коли утратил Бога, то и смысла нет ему быть. Жестоко, да что поделаешь…

Взглянем же, как у Распутина народ изображён.

Тех качеств, какие Шукшин назвал, Распутин различает в народе достаточно. Но и противоположных понамешано у его персонажей тоже в избытке. Перечислять с примерами не станем: о том много писалось. Осмыслим иное: какова вера у народа в изображении Распутина.

Не символом ли угасания духовности в народе стала важная подробность жизни Матёры: