Православие Римо-католичество Протестантизм Сектантство

Своеобразное учение лютеран о Церкви как о невидимом обществе святых, вытекающее из их основного догмата об оправдании человека верою, неизбежно повлекло изменение взгляда на таинства. Лютеране смотрят на таинства лишь как на знаки общения человека с Богом, напоминающие ему о его спасении, напоминающие о раз навсегда Христом совершенном его оправдании. Так как уверенность человека в своем спасении без внешних напоминаний естественно слабеет, Христос дал верующим таинства как символические действия, чтобы оживлять в них ослабевающую уверенность и радовать мыслью об искуплении и прощении грехов, о божественной к ним милости.

Стало быть, таинства имеют лишь символическое значение, и вся их сила заключается в личной уверенности принимающего таинство, что он оправдан; для укрепления этой уверенности оно и дано.

Это учение протестантов не согласуется даже с их догматом об оправдании верою. Действительно, если человек спасается одной лишь верой, которой научает его непосредственно Сам Бог, то ясно, что всякое внешнее посредство, вроде символических знаков, возбуждающих или усиливающих эту веру, совершенно излишне. Во-вторых, их учение о таинствах не чуждо и внутреннего логического противоречия, а именно: если таинства являются лишь знаками, возбуждающими в человеке веру, подающую ему оправдывающую благодать, то сами по себе таинства, очевидно, ничто? А между тем они, хотя и не сами по себе, все же приносят благодать, значит, они не только символы, не только знаки, но и орудия благодати. И, в-третьих, учение протестантов о таинствах противоречит Слову Божию, которое утверждает, что таинства — не символы, служащие для возбуждения веры, «орудия, которые необходимо действуют благодатию на приступающих к ним» («Послание Восточных патриархов»). Таинства не могут непосредственно возбуждать веру в Искупителя и Его великое Дело, они предполагают веру во Христа у приступающего к таинствам и даются только по этой вере.

А как свидетельствует Слово Божие о таинствах? «Аще кто не родится водою и Духом, не может внити в Царствие Божие» (Ин. III, 5) — говорится о таинстве крещения; о таинстве миропомазания: «Тогда Апостоли возложиша руци на ня (на самарян) и прияша Духа Святаго» (Деян. VIII, 17); о таинстве причащения: «Ядый Мою плоть и пияй Мою кровь, имать живот вечный, и Аз воскрешу его в последний день» (Ин. VI, 54); о таинстве священства: «Не неради о своем даровании, живущем в тебе, еже дано тебе бысть пророчеством с возложением рук священства» (I Тим. IV, 14; П Тим. I, 6). Во всех цитированных словах Священного Писания очевидна мысль, что вода в таинстве крещения при наитии Святого Духа возрождает человека, очищает его от грехов; что возложение рук или миропомазание сообщают верующим благодать Святого Духа, укрепляющего человека для доброй деятельности; что самое Тело и Кровь Христовы дают христианам жизнь вечную; что возложением рук в таинстве священства сообщается рукоположенному особый дар благодати.

Оставив у себя только два таинства — крещение и причащение — потому что они ясно заповеданы Спасителем, лютеране предлагают о них совершенно чуждое, своеобразное учение. Так, вопреки православному учению, что таинство крещения дает верующему совершенное очищение от всех грехов, лютеране говорят, что крещение служит лишь символом, внешним знаком прощения грехов; через крещение, говорят лютеране, только изменяется отношение человека к Богу: из отверженного человек объявляется сыном Божиим, имеющим надежду на вечную жизнь, и участником в дарах благодати, которые подаются ему не через само таинство, а вне внешних условий, невидимым образом; природа человека в таинстве крещения нимало не изменяется.

Семена крайней, и потому ложной, духовности обнаруживаем мы в протестантизме, в его фактическом игнорировании Церкви, в его учениях о таинствах, в его утрате понимания величия и центральности в жизни Церкви таинства Евхаристии, в его отрицании апостольского рукоположения отрицании таинства священства, в его все меньшем понимании космической стороны христианского благочестия: победы Господа над смертью, сокрушения смерти и преображения твари в Воплотившемся, Распятом и Воскресшем Сыне Божием.