Православная философия и наука

Панентеизм говорит нам о том, что наш видимый мир находится в Боге, но Бог при этом существует и вне мира. Это концепция отличается от языческого пантеизма, утверждающего знак равенства между миром (природой) и Богом, который сорастворён в ней. Термин «панентеизм» популяризирован в 1828 году философом Карлом Краузе. Развитие этой концепции было связано с попыткой найти промежуточный вариант между пантеизмом и теизмом. Однако ещё на заре новоевропейской философии многие мыслители склонялись в своих рассуждениях к панентеизму. Это хорошо описано в книге Н. А. Соловьёва, С. В. Посадского «Панентеистическая метафизика и квантовая парадигма».

Так панентеистические интуиции Ньютона требовали возврата Бога в природный мир, из которого в рамках механицистского подхода Декарта было изгнано всё, что не сводится к протяжению и механическому движению. Теология Ньютона последовательно провозглашала идею имманентности, наряду с трансцендентностью Бога. Если для Декарта Бог превращался в некое исключительно запредельное миру существо, то для Ньютона Он был подлинным Вседержителем.

Следуя Ньютону, Бог непостижимым образом существует всегда и везде, а не где-либо и когда-либо. Не будучи продолжительностью и пространством и вообще чем-то телесным, Он вездесущ не только по свойствам, но и по сущности, ибо свойство не может существовать без сущности. Возражая Декарту, Ньютон заметил, что его истолкование взаимоотношения универсума и Бога ведет к атеизму. Протяженный материальный мир Декарта приобретал слишком независимый и самостоятельный статус – Бог осуществлял в него свои интервенции откуда-то извне. В итоге не трудно проследить, что дуализм Декарта привёл всё европейское сообщество в начале к деизму (представлению невмешательства Бога в земные дела), а тот последовательно скатился в общем курсе деградации философии в атеизм. Интересно, что Ньютон, имея такой багаж научных открытий, следовал в разработке своей системы абсолютного пространства и времени в рамках неоплатонизма. Но здравая критика декартовских построений встречалась и у других мыслителей. Ещё неоплатоник Г. Мор во многом верно назвал Декарта главой нуллибистов (the Prince of the Nullibists), поскольку на вопрос о том, где присутствует Бог, Декарт давал однозначный ответ: «Nullibi» («Нигде»). Тем не менее представление Ньютона о божественных эманациях в мире ещё нельзя назвать полноценным панентеизмом. Если внимательно изучить его взгляды, то наверняка можно увидеть еретические нотки оппозиционные католичеству.

Восточнохристианская патристика также имеет ярко выраженную склонность к панентеизму. Григорий Палама отчетливо учил о пребывании Бога в мире и мира в Боге. При этом паламистский панентеизм может быть охарактеризован как сотериологический. Это означает, что несмотря на очевидный и несомненный факт совершенного и полного причастия всего мирового бытия Божественным энергиям, православное богословие учитывает реальность падшего состояния человека и всего космоса – реальность, которая не позволяет раскрыться этому причастию во всей полноте, то есть скрывает его от нас, несмотря на то, что все вещи продолжают пребывать в Боге всецело и совершенно. Человек видит это причастие как бы в зеркале, гадательно (1Кор. 13:12), вся полнота Божественного вездепристутствия откроется спасенному человечеству в конце веков, когда Бог будет «всё во всём» (1Кор. 15:28), то есть преимущественно в эсхатологической перспективе.

Интересно, что это представление мы можем увидеть в трансформированном виде в цивилизационном подходе Константина Леонтьева, который различал первичную простоту, цветущую сложность и вторичное упрощение.

Несмотря на то, что последнее было применимо с выраженной негативной коннотацией к линии исторического развития, его схема указывала на прототип тройственности развёртывания божественного бытия, соответствующее трём теологическим основоположениям, зафиксированных на Константинопольском Соборе 1351 года:

«Нет синтезов и сложности в Божестве, но один, единый, живой и действующий Бог существует полностью и всецело:

1) На уровне сущности, в совершенной простоте (total simplicity) Своего Божественного бытия.

2) На уровне Ипостаси, в тройном разнообразии (threefold diversity) Божественных Персон.

3) На уровне энергии, в нераздельной множественности (indivisible multiplicity) Своей творческой и искупительной деятельности».

В русской философии панентеистические позиции выражали Вл. Соловьев и С. Франк. Лев Карсавин, апологет Соловьева, писал: «Существо, совершеннее коего нет ничего и помыслить нельзя, все в себе заключает. Оно Всеединство. Рядом с ним я – ничто, я нечто лишь в Нём и Им…».