Православная монархия. Национальная монархия в России. Утопия, или Политическая реальность

Заканчивая это пространное объяснение того, что я понимаю под орденской работой и реальной политикой, я хотел бы отдать должное не раз упоминавшемуся А. Елисееву и процитировать его прекрасные мысли относительно «каноничности» существования тайной орденской структуры в Православной стране (так и хочется взять последнее утверждение в скобки, так как Православной Россия была лишь до февраля 1917 года) и участия православных людей в подобных структурах. Подобные опасения, связанные с оправданием такой каноничности, часто высказывают православные люди. Полемизируя с известным православным писателем Ю.Ю. Воробьевским (заметим, что это полемика единомышленников, а не антагонистов! — Авт.), Елисеев не соглашается с «ортодоксальным» отвержением возможности организации орденской структуры.

Он совершенно справедливо не приемлет тезис о том, что православным орденом является вся Церковь. «Общеизвестно: сами религиозные ордена возникают как объединение наиболее ревностных членов Церкви, желающих посвятить себя особому служению», — четко определяет орденские цели и задачи А. Елисеев. Он также не соглашается с огульным отрицанием принципа функционирования тайного общества — в православии, дескать, все должно исповедоваться открыто. «Давайте отделим… мух от котлет, — пишет Елисеев, — одно дело — учение Церкви, в котором не может быть никакой тайной доктрины. Все православное богословие открыто для всех — пожалуйста, бери, читай хоть св. Дионисия Ареопагита с его апофатическим описанием Божества, хоть св. Григория Паламу, который касается сложнейшей проблемы обожения человека (только вот поймешь ли ты что-нибудь и нужно ли это тебе?). И совсем другое дело — тайные действия в отношении врагов Веры и Нации. Коли есть враг, то и должна быть какая-то тайна от него». Как говорится, нечего прибавить! Все сказано.

Не откажу себе в удовольствии процитировать и еще один пассаж того же автора. Забегая вперед, скажу, что подобные мысли уже неоднократно высказывались достаточным количеством авторов, но у А. Елисеева они выражены наиболее ярко и точно. «Православие и политика не разделимы. Вот почему нужно создать особый стиль, стиль православной политики. Она должна быть окрашена в мужественные, героические, рыцарские цвета. Ее стихия — огонь, ее мощь — гроза, очистительная, суровая, опричная гроза. Православие (современное. — Авт.) вообще нуждается в Реформации — Реформации стиля. Слишком много у нас коленопреклонений и плача. А сейчас нужнее всего твердость, воля и мужество. Не надо ничего убирать и выкидывать — надо добавлять. Чем посрамит догматическую основу нашей Веры создание особых воинских ритуалов? Чем помешает канонической чистоте православия написание воинских церковных песнопений? Как потеснит Церковь создание мощной орденской партии, состоящей из бойцов, беззаветно ей преданных (не пузатым и вороватым членам Митрополитбюро, а мистическому Телу Христову)? Святую Русь спасут не занудные трусоватые «общественники», а молодые бойцы православной революции», — обращается ко всем, кто не лишен способности к самостоятельному мышлению, А. Елисеев.

Орденская организация и русская традиция

Как уже неоднократно отмечалось во многих исследовательских трудах, в лице опричного воинства Грозного Царя мы вправе видеть первую русскую организацию классического орденского типа, которые бытовали в Западной Европе. Однако этот факт вовсе не означает того, что и сами принципы построения орденской структуры были заимствованы Иоанном Грозным с Запада.

Существует в корне ошибочное мнение, что к созданию Опричнины приложили руку немцы из окружения царя, увлекшие его будто бы рассказами о Тевтонском и иных западных орденах. Орден, который неоднократно был побиваем предками Иоанна Васильевича, был ему хорошо известен и без россказней необразованных немцев. Сама задача Опричнины в корне отличалась от задач тевтонцев. Царь создавал в России новую элиту, проникнутую особым пафосом служения не местническим родовым интересам, но Святой Руси, Руси в форме Самодержавного царства священной династии Рюрика и Владимира Святого. Впрочем, мы так же не вправе полностью вырывать опричнину из контекста общеевропейской христианской истории. Известно, что святой Доминик основал нищенствующий орден братьев-проповедников, получивший впоследствии название ордена доминиканцев. Это имя часто обыгрывалось словосочетанием «Domini canes» — «Псы Господни». В свое время именно доминиканцам и братьям ордена францисканцев была доверена Святая Инквизиция, призвание которой заключалось в очищении всего Христианского мира от ересей, колдовства и сатанинских сект. В этом мы находим черты несомненного сходства с Опричниной Грозного Царя. Однако у Опричнины были и другие, не менее важные задачи. В ее недрах, по замыслу Царя, должна была вызревать новая русская аристократия, верная Богу и Престолу.