ПРАВОСЛАВНАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ: святоотеческий курс врачевания души

Из сказанного вполне ясно, что существуют определенные признаки, по которым подлинное бесстрастие можно отличить от ложного. Преподобный Иоанн Лествичник, который был знатоком внутренней жизни души и обладал даром рассуждения, пишет, что «бесы и страсти отходят от души иногда на некоторое время, а иногда и навсегда; но не многие знают, по каким причинам они нас оставляют». Во-первых, страсти уничтожаются божественным огнем. Божественная благодать, как огонь, сжигает страсти и очищает душу. Во-вторых, «бесы отступают и сами собою, чтобы ввести нас в беспечность» и потом, внезапно напав на душу, расхитить ее. В-третьих, бесы отступают, когда душа, привыкнув к страстям, «уже сама себе наветует и противоборствует», то есть становится своим собственным врагом и злоумышленником. С нею происходит то же, что и с младенцами, «которые, когда не дают им сосцов матерних, по долговременной привычке своей сосут пальцы». И, наконец, существует иное бесстрастие, «которое бывает в душе от многой простоты и похвального незлобия» (Леств. 26:61-66).

Кроме того, разница между подлинным и ложным бесстрастием явствует из нашего отношения к окружающим. Бесстрастие должно сочетаться с любовью, и поэтому наше отношение к собратиям обычно обличает истинный или ложный характер бесстрастия. «Тот еще не имеет бесстрастия, кто в случае искушения не может оставить без внимания погрешность друга». Ведь находящиеся в душе страсти, «возбуждаясь, ослепляют ум и не дают усмотреть лучи истины и различить доброе от худого» (Св. Максим Исповедник. Добр. Т.3. С.226). Крайнее и совершенное бесстрастие «бывает лишь в достигших совершенной любви и непрестанным созерцанием держимых выше всего чувственного и взошедших на верх смирения» (Преп. Феопюст. Добр. Т.3. С.385). «Приблизившийся к пределам бесстрастия» имеет правильное представление о всех людях и «о всех всегда думает он хорошо, всех видит святыми и непорочными и правое о вещах божеских и человеческих произносит суждение». Ум человека освобождается от всего тварного, «весь предается мысленным благам Божиим в едином духе и, зря Божескую красоту, любит боголепно пребывать мысленно в божественных местах блаженной славы Божией, в неизреченном молчании и радовании, и, изменившись всеми чувствами, как ангел, в вещественном теле невещественно сообщается с людьми» (Св. Никита Стифат. Добр. Т.5. С.107). Даже если бесстрастный говорит о грехе брата, он делает это по двум причинам: «или чтоб его исправить, или чтоб принесть пользу другому». Если же кто-либо говорит о грехе брата, «осуждая или оклеветывая» его, то такой «не избежит посрамления от Бога, но непременно впадет или в то же, или в другое прегрешение и, быв обличен и укорен другими, посрамится» (Св. Максим Исповедник. Добр. Т.3. С.208).

Совершенное бесстрастие – это когда человек остается невозмутимым как при виде предмета, так и при воспоминании о нем. «...Хотя долговременная добродетель умерщвляет страсти, но если понебрежешь о ней, то они опять возбудятся» (Добр. Т.3. С.221). Поэтому стяжавшим бесстрастие

«должно почитать не того, кто иногда осаждаем бывает страстьми, а иногда мирен и покоен бывает от них, но того, кто непрестанно наслаждается бесстрастием и, когда присущи причины страстей, недвижимым от них пребывает» (Преп. Феогност. Добр. Т.3. С.383).

Еще один признак совершенного бесстрастия в человеке заключается в том, что «никогда во время молитвы не осаждает ума» его никакое помышление мирское (Св. Максим Исповедник. Добр. Т.3. С.175).

Преподобный Иоанн Синайский говорит, что многие из гордых, считавших, что они достигли бесстрастия, лишь «при исходе из сего мира усматривают свое убожество» (Леств. 23:36).

Это различие между истинным и ложным бесстрастием заставляет нас перейти к рассмотрению истинных признаков настоящего бесстрастия.

«Бесстрастию свойственно истинное рассуждение» (Преп. Фалассий. Добр. Т.3. С.293).