Православная Россия. Богомолье. Старый Валаам (сборник)

Вся жизнь ползти к могиле! Не понимаю. Кто-то у Шекспира… про бренность жизни, да, в «Гамлете», «бедный Йорик», над черепом смеялись, а этот так спокойно, страшно… Валаам вдруг представляется могилой… все ползут, накрывшись мантиями, с крестами, черепами… «непристойно, тихо» подползают и…

– День отжил – к могиле пододвинулся… – вздыхает схимонах спокойно.

– Чем вы питаетесь? – спрашиваю я зачем-то.

– А капусткой, водицей, хлебцем… Все едино червю могильному на пожрание приуготовляемся тленною плотию. А душа-то… туда! – показывает он в небо.

В зеленоватом небе – звезды. Ночь. Прощаемся. Старец плетется к кельям – «приуготовляться». Бегу к воротам.

– Как ты до-лго… – слышу я милый голос – облегченный вздох.

Беремся за руки, бежим во мраке. Из чащи веется жутью. Глушь, мрак. И вот радость, – колокол вдали. Это в монастыре «повестка» к трапезе. Теплом пахнуло. Берег, сети. Старичок плетется в гору, к монастырю.

– Трапезовать, батюшка, пора… кончился денек, слава Всевышнему… помилуй нас, Исусе-Спасе… – ласково говорит он нам.

Мы рады, идем с ним, говорим. Так славно – «Исусе-Спасе», – с лаской.

С горы все царство Валаама видно. Свет за нами на озаренном небе – четкие верхушки елей. Восходит месяц, золотится в елях. Свет и впереди: белый собор, кресты сияют, видят месяц.

О. Антипа спрашивает, понравился ли скит. Говорю – да, только грустно там… и страшно. Он не понимает:

– Ка-ак… страшно? Да что ж там страшного… святое место, самый главный скит наш, подвижники приуготовляются… чего же вам страшного там показалось?

Говорит с укором. Мне досадно, что я смутил его. Стараюсь объяснить, чтобы он понят наше настроение.

– Не знаю, батюшка… настроение…

– Че-го… не-строение?

Нет, не понимает.

– Да как вам объяснить, не знаю… такое наше настроение… все только о смерти да о смерти, все приуготовляются, всю жизнь! И все кресты тем, и могилы… и ночь еще… вот и показалось страшно.

Он смотрит с сокрушением.

– А, ка-кие вы… пу-ганые! Чего же это вы крестиков страшитесь? Это бесы только креста страшатся. А мы, православные христиане, крестом живы. А могилок чего пугаться! За могилкой-то и отворится… жизнь вечная во Христе… духовному-то человеку. А бесчувственнику, нестроение у кого, – чего же может отвориться!.. А, какие несмысленные, а-а-а… Ну Господь направит. Небось устали? Ну, скажу уж, принесут вам в келью. Господь с вами. Не-строение..!

Легко от вразумления о. Антипы, от кроткого его журенья. Есть хочется. Хватаем свежий просфорный хлеб, крутой, душистый, валаамский. Окно открыто. Веет прохладой. Ладогой. Жуем и смотрим. Месяц уж над лесами. Жизнь чудесна! И все чудесно. Так и будет – все дни и дни, все завтра, завтра… бесконечно. Не считаем дней, не думаем. Жуем и смотрим.

X. «Строитель Валаама». – Николай Смиренный. – Странник

Все величавое, крепкое, что видите на Валааме, связано с именем Дамаскина. Это был замечательный хозяин, строитель, строгий подвижник, железный характер. Часовни, кресты, дороги, каналы, скиты, гранитные лестницы, водопровод, корпуса, колодцы, сады, храм великолепный, мастерские, фермы… – все это создано его волей, его умом. Он собрал живших по лесам и дебрям отшельников-одиночек и водворил по скитам. Он пополнил устав мудрого старца Назария Саровского, ввел суровую дисциплину. Это был игумен с железным посохом. И этот железный человек пишет в своем завещании такое:

«Я всю жизнь любил Валаам, любил каждого из вас. Мое сердце было всегда отверзто для нужд ваших… Но я был человек грубый, простой, необразованный, – естественно, что искренняя, глубокая моя любовь к вам иногда не находила себе приличных внешних выражений».

Это писал крестьянин, не получивший в миру никакого образования. Судьба его примечательна.

С юношеских лет Дамиан – мирское его имя – восчувствовал тяготение «к мирам иным» – пошел странствовать по монастырям, отыскивая себе место «душевного усовершенствования», пока не водворился на Валааме. Замечательно, что несколько странных явлений – «знамений»? – как бы указывает ему пути.

Когда он шел впервые на Валаам, встретились ему старцы с Белого моря, шедшие с Валаама в монастырь Александра Свирского. Старцы эти низко поклонились ему, юноше, одетому по-крестьянски.

Когда он пришел на Валаам и шел лесной дорогой в скит Всех Святых, встретился ему монах Феодорит и сказал: «Оставайся-ка у нас. Трудись на послушаниях, в скиту и в пустыне. На, возьми мои четки».

Когда он пришел в скит Всех Святых, старец Евфимий, прозванный монахами «духовной улицей» за умение уловлять души, земно поклонился новоприбывшему.

И юноша остался в лесах и пустынях Валаама.