Православная Церковь и ее отношение к католичеству и экуменизму

По сведениям дочери последнею протодьякона Воскресенского Новодевичьего монастыря М. Ф. Анфимовой, перед смертью его напутствовал и причастил Святых Христовых Тайн келейник митрополита Серафима (Чичагова) иеромонах Никандр. Перед смертью к Владыке подошел врач и поспешил заверить, что кризис миновал, на что Владыка ответил: "Как хорошо, теперь мы далеки от ..." Эти слова были его последние слова, слова праведника, ждущего о радостной встречи с Богом.

Митрополит Серафим попросил для погребения тело почившего архипастыря. Ночью грубо сколоченный гроб выдали родственникам. Святителя было невозможно узнать. В гробу лежал изможденный старец с обритой головой... Священномученнку было 43 года.

Митрополит Серафим принес свое белое облачение, белую митру. По облачении тело Владыки положили в другой, лучший гроб.

Власти поставили условие, чтобы не было никакой торжественности отпевания и никаких надгробных речей. Отпевание было в Воскресенском соборе Новодевичьего монастыря. Митрополит Серафим (Чичагов), архиепископ Алексий (Симанский), епископ Амвросии (Либин) и епископ Сергий (Зенкевич) молились в алтаре, а само отпевание совершал епископ Николай (Ярушевич). (По сведениям о. М. Польского, отпевание совершал сам Митрополии Серафим). Надгробные речи были запрещены, но Владыка Николай прочитал заповеди блаженства так, что все присутствовавшие рыдали.

Каждая из этих заповедей была исполнена Святителем, о чем свидетельствует все его житие. И вот,. исполнив все назначенное ему от Господа, Святитель с сонмом новомучеников и исповедников российских из горних обителей слушал молитву Церкви воинствующей: "Радуйтесь и веселитеся, я ко мзда ваша многа на небесах". Похоронили святителя на кладбище Новодевичьего монастыря. Почитание Святителя началось сразу после его кончины. На отпевание и погребение стихийно пришло несколько тысяч верующих жителей города. Храм не мог вместить и малой части и желающих проститься с Владыкой. Народом был заполнен весь монастырский двор и прилегающее кладбище. Apxипастырь, не проживший в период своего святительского служения и двух лет на свободе, по особому промыслу Божию закончивший свой земной путь именно в северной столице, стал предстателем и молитвенником и за петербургскую паству.

В свои 26 лет будущий священномученик написал, что научился "с особенной любовью и сердечным волнением читать из "помянника" молитву о Церкви: "В первых помяни. Господи, Церковь твою святую, соборную и апостольскую, юже снабдел еси честною Твоею Кровию, и утверди, укрепи, и расшири, умножи, умири, и непреобориму адовы враты во веки сохрани, раздирания церквей утиши, шатания языческая угаси, и ересей восстания скоро разори и искорени, и в ничтоже силою Святаго твоего Духа обрати."

Движимый этой сыновней любовью к Матери-Церкви, Архиепископ Иларион проходил на земле свой крестный путь исповеднического служения, а ныне ходатайствует перед Престолом Всевышнего о сохранении Русской Православной Церкви непреоборимой адовыми вратами. К нам ныне обращены слова святителя: "Для излечения разъедающих душу русскую ран. необходимо раскаяться в... грехе против Церкви, возвратиться к вере отцов и дать православной Церкви прежнее место в жизни государственной и общественной." Мы же ныне вознесем к нему наше прошение: "Святый свяшенномучениче и исповедниче Иларионе, моли Бога о нас!"

Священномученик Иларион канонизирован 10 мая 1999 года. Святые мощи ею почивают в московском Сретенском монастыре, где он был последним настоятелем перед закрытием обители.

Спас Господь

Древни, но нетленны сказы соловецких камней, и нет им конца... В ряде замшелыми камнями ушедших веков теперь становятся новые, времен сущих, текущих, но столь же твердые и непоколебимые.

Одним из таких новых, но столь же несокрушимых, как прежние, камней соловецкой обители Духа стал архиепископ, владыка Иларион.

Огромная внутренняя сила его проявилась с первых же дней по прибытии на каторгу. Он не был старейшим из заточённых иерархов, но разом получил в их среде признание высокого, если не первенствующего авторитета.

Силе, исходившей от всегда спокойного, молчаливого владыки Илариона, не могли противостоять и сами тюремщики: в разговоре с ним они никогда не позволяли себе непристойных шуток, столь распространенных на Соловках, где не только чекисты-охранники, но и большинство уголовников считали какой-то необходимостью то злобно, то с грубым добродушием поиздеваться над "опиумом".

Нередко охранники, как бы невзначай, называли его "владыкой", Обычно - официальным термином "заключенный". Кличкой "опиум", "ионом" или "товарищем" - никогда, никто.