Православная цивилизация

Как уже отмечалось, даже по очевидным социологическим критериям в результате постсоветских реформ во всем втором мире в целом выиграли не лучшие, а худшие. Деморализован и рассеян наиболее дисциплинированный костяк промышленной системы, квалифицированные, профессионально устойчивые кадры, воплотившие в своих знаниях и навыках новые достижения научно-технического прогресса, фундаментальной и прикладной науки, сферы общего и специального образования. Из всех пор и щелей разбалансированного второго мира внезапно вылезли те, кто по всем критериям явно не мог украшать цивилизованное общество: дельцы теневой экономики, "цеховики" и фарцовщики, а также демобилизованные активы спецслужб, вооруженные своим тайным знанием, которое теперь стало приносить колоссальные дивиденды.

Весь стиль общественной жизни - личного и делового поведения, бытовой и публичной лексики, нравов - все изобличает стремительное падение вниз, поражение цивилизации, эффекты всеобщей игры на понижение. Все высокое, сложное, рафинированное, готовое стесняться и соблюдать правила отступает и терпит поражение; все примитивное, гнилое, не стесненное никакими нормами наступает, отвоевывает все новые позиции, диктует свой стиль. Но разве не вел себя прогресс подобным образом и прежде?

Разве наступление буржуазного общества на Западе не сопровождалось чудовищными поражениями общественной и личной нравственности и повсеместной игрой на понижение? И разве последующее преодоление этих проявлений нового варварства и дикости произошло на собственно буржуазной основе, а не посредством выстраивания некой системы сдержек и противовесов, связанной с самозащитой тех, кому поднявшееся племя нуворишей не оставляло никаких шансов на нормальную жизнь и достоинство?

И в бывшем Советском Союзе разве коллективизация как война прогрессивного города с реакционной деревней не сопровождалась поражением лучшей части крестьянства - самых трудолюбивых, сметливых, хозяйственно ответственных?

И, наконец, разве сегодняшний глобальный сдвиг не сопровождается переходом от продуктивной экономики, социальной базой которой являются лучшие, самые трудолюбивые, образованные, социально и морально ответственные,- к паразитарной, спекулятивно-ростовщической экономике, привлекающей активистов теневых практик - тех, кто честный труд и социально ответственное поведение считает уделом туземных простаков, цепляющихся за традиционные нормы и кодексы?

Так неужто затем, чтобы эти беззастенчивые господа чувствовали себя комфортабельно, мы и в самом деле откажемся от нормальных критериев морали и культуры и объявим честных и трудолюбивых "неадаптированными", а паразитирующих дельцов - монополистами современности, которым надлежит уступить и время и пространство?

К тому же как не заметить, что в роли изгоняемой беглянки оказалась не только мораль с ее очевидными заповедями, но и наука, и просвещение, и настоящее большое искусство. Новые хозяева мира демонстрируют откровенную культурофобию и извращенное стремление к примитиву. В стане всего духовного подлинного и высокого у них нет никакой опоры, никаких союзников. Вот почему они с таким ожесточением преследуют все духовное и всеми силами насаждают культуру примитива.

ПРОТИВОСТОЯНИЕ СКОРБНОГО ДУХА

И БЕЗДУХОВНОЙ МАТЕРИИ

Поэтому вопрос вовсе не стоит так, как стремятся подать его либеральные пособники постмодернистского обвала. Не темный традиционализм является истинной мишенью реформаторов глобализма, а мораль и культура, справедливо заподозренные в своей неистребимой оппозиционности "новому мировому порядку".

Итак, народные низы, второго мира, оказавшиеся жертвами глобальной узурпации, с одной стороны, великая духовная традиция, ведущая свое начало от монотеистического переворота, от "осевого времени", с другой - вот истинные оппоненты нынешнего глобализма, ведущего свою планетарную игру на понижение. Никогда еще так не расходились в стороны, не противостояли с такой остротой друг другу материальное и духовное измерения: материя богатства, избавленная от всяких нематериальных примесей, от всего того, что могло служить ей социальным и моральным оправданием, в чистом виде - в лице спекулятивно-ростовщического капитала - противостоит духу, вновь принявшему христианский сиротский облик - облик земной отверженности.

В других частях ойкумены это противостояние скорбного духа и бездуховной материи не выступает так обнаженно. На Западе вполне сохранились и продолжают оказывать влияние на социальную жизнь "пережитки" старой продуктивной экономики, связанной с традициями протестантской и, шире, религиозной этики, прилежания и ответственности. Действует там еще и доставшаяся от прежнего времени система социальной защиты, сдержек и противовесов, с которой заправилы бизнеса обязаны считаться.