Православно-догматическое богословие. Том II

1) Надлежало, чтобы люди, в продолжение веков, опытно дознали и, сколько возможно, сильнее почувствовали всю глубину своего падения и свое нравственное бессилие, и тем охотнее возжелали Божественной помощи, тем усерднее приняли ее, когда она будет подана (Рим. 8, 3): ибо Бог не мог спасти людей против их воли и желания. «В продолжение веков, пишет св. Григорий Богослов, были два знаменитые преобразования жизни человеческой, называемые двумя заветами. Одно вело от идолов к Закону, а другое — от Закона к Евангелию… Но с обоими заветами произошло одно и тоже. Что именно? Они вводились не вдруг, не по первому приему за дело. Для чего же? Нем нужно было знать, что нас не принуждают, а убеждают. Ибо что непроизвольно, то и непрочно, как поток или растение ненадолго удерживаются силою. Добровольное же и прочнее, и надежнее. И первое есть дело употребляющего насилие, а последнее собственное наше. Первое свойственно насильственной власти, а последнее — Божию правосудию. Посему Бог определил, что не для нехотящих должно делать добро, но — благодетельствовать желающим» [51].

2) Надлежало, чтобы зараза греха, глубоко проникшая природу человеческую, мало–помалу вышла вся наружу, чтобы эта нравственная болезнь человечества созрела вполне и достигла последней степени своего развития, и тогда–то уже явился небесный Врач душ телес для еe всецелого и совершенного исцеления: идеже бо умножися грех, говорит Апостол, преизбыточествова благодать (Рим. 5, 20) «Возжелавший для истребления зла принять жизнь человеческую, рассуждает св. Григорий нисский, ожидал (что было необходимо), пока грех, посеянный врагом, даст все свои отпрыски, и после того уже, как говорит Евангелие, Он поднес секиру к самому корню (Мат. 3, 10). И как искуснейшие врачи, в то время, когда горячка еще внутри разжигает тело, и мало–помалу усиливается от болезненных причин, уступают болезни, не позволяя больному подкреплять себя какою–либо пищею, доколе болезнь не достигнет крайней степени, и начинают употреблять свое искусство тогда уже, когда болезнь, обнаружившись вполне, не будет более распространяться: так и Врач болящих душ медлит, пока болезнь греховная, которою заразилось человеческое естество, не открылась во всей полноте, так, чтобы ничто не утаилось и не осталось неисцеленным» [52].

3) Надлежало предварить людей о пришествии на землю такого чрезвычайного Посланника Божия, каков Искупитель, и сообщить им мало–помалу сведения о всех обстоятельствах Его чудесного явления, жизни и смерти, чтобы, когда явится, тем безошибочнее они могли узнать Его; надлежало также постепенно приготовить их к усвоению такого высокого учения, какое имел принести Искупитель, и которое без этого предварительного пособия они не способны были бы усвоить. «Господь знал, говорит блаж. Августин, когда Ему подобало явиться. Прежде, чрез длинный ряд времен и лет, о Нем нужно было предвозвещать: ибо немаловажное что–либо имело явиться. Долго нужно было о Нем предвозвещать, всегда Его ожидать. Чем более великий являлся Судия, тем многочисленнейший ряд провозвестников предшествовал Ему» [53]. А св. Василий великий рассуждает так: «Домостроитель нашего спасения, подобно глазу человека, выросшего во тме, вводит нас в великий свет истины после постепенного к нему приобщения; потому что щадит нашу немощь. В глубине богатства Своей премудрости и в неисследованных судах разумения предначертал Он для нас это легкое и к нам применимое руководство, приучая сперва видеть тени предметов и в воде смотреть на солнце, чтоб, приступив вдруг к зрению чистого света, мы не омрачились. На таком же основании измышлены Закон, имый сень грядущих благ (Евр. 10, 1), и предображения у Пророков — эти гадания истины для обучения очей сердечных, чтобы удобным для нас сделался переход от них к премудрости, в тайне сокровенной» [54].

4) Надлежало грешному человечеству предварительно пройти долгий ряд очищения и освящения в сонме патриархов и всех святых мужей ветхого Завета, чтобы явиться наконец в Марии неискусобрачной на той степени чистоты и святости, на которой оно могло соделаться вместилищем Святейшего святых, Бога–Слова. «Давно, говорит один древний учитель Церкви, еще прежде сложения мiра, предопределено было воплощение Бога; но даже до пресвятой Марии не обреталось достойного вместилища (εργαστήριον) для воплощения. А когда обрелось оно, то и воплотился Господь» [55]. «Удивлятися кто может, пишет и один из позднейших учителей православия, яко по преступлении Адамовом нескоро прииде Слово Божие на землю воплотитися, и спасти падший род человеческий, даже до полушестые тысящи лет. Ни едина на земле обретеся таковая дева, яже бы была чиста не точию телом, но и духом. Та едина обретеся первая и последняя таковая, яже сугубыя ради чистоты своея, телесныя, глаголю, и душевныя, сотворися достойна быти церковию, и храмом Духа Святаго» [56].