Читаем Православно-догматическое богословие. Том II полностью

в) На квасном хлебе постоянно совершаема была в Церкви Христовой Евхаристия и во все последующее время. Ибо — аа) вещество для таинства, как известно, обыкновенно заимствовалось из приношений народа, который, без сомнения, приносил во храмы из домов своих хлеб обыкновенный, квасной: так как он предназначался вместе и для вечерей любви и для вспомоществования бедным (1 Кор. 11, 21. 22); бб) никто из древних не называет хлеба, на котором совершалась Евхаристия, прямо опресноком; напротив, писатели называют его хлебом, обыкновенно употреблявшимся [1132], или иногда прямо квасным [1133]; вв) св. Епифаний упоминает даже, как об особенности еретиков–евионитов, придерживавшихся закона Моисеева, что они совершали Евхаристию на опресноках и на одной воде [1134], и тем ясно показывает, что Церковь поступала иначе; гг) некоторые из самих западных беспристрастных писателей, римских и протестантских, охотно сознаются и доказывают, что до десятого или даже до одиннадцатого века не было вовсе употребления опресноков в Церкви [1135], хотя другие и силятся доказать противное [1136].

2) Другим веществом для таинства Евхаристии, вместе с хлебом пшеничным и квасным, должно быть вино, вопреки мнению некоторых лжеучителей [1137], и вино виноградное. Ибо, на виноградном вине совершил таинство Евхаристии сам Христос Спаситель. Преподав ученикам своим чашу и сказав им: пийте от нея вси: сия бо есть кровь моя новаго завета, Он непосредственно присовокупил: глаголю же вам, яко не имем пити отныне от сего плода лознаго, до дне того, егда е пию с вами ново во царствии Отца моего (Матф. 26, 27–29). На виноградном же вине, по примеру Спасителя, всегда совершала это таинство св. Церковь, — что видно из свидетельств Иринея [1138], Киприана [1139]; Златоуста [1140], Собора карфагенского и других [1141]. И так как в Палестине употреблялось обыкновенно красное виноградное вино (Быт. 49, 11; Втор. 32, 14), и на таком, конечно, вине совершил таинство Господь Иисус: то и Церковь издревле употребляет для Евхаристии красное виноградное вино, тем более, что оно самим видом своим изображает для чувственных очей кровь Христову.

Это вино, предназначаемое для Евхаристии, как и хлеб, должно быть чистым, сколько возможно: того требует величие и святость таинства. Должно быть растворяемо водою: потому что — а) и Христос, как свидетельствует предание [1142], при учреждения Евхаристии употребил вино, растворенное водою, какое обыкновенно и употреблялось в Иудее [1143]; б) и св. Церковь, последуя примеру Спасителя, всегда употребляла такое же вино, воспоминая вместе, что, во время крестных страданий Господа, из прободенного ребра Его изыде кровь и вода (Иоан. 19, 34). Древние учители Церкви — Иустин [1144], Ириней [1145], Киприан [1146], Григорий нисский, Амвросий и другие [1147], древние Соборы — карфагенский [1148], трульский, и древние чины литургии [1149] единогласно свидетельствуют об этом.

II. Священнодействие, во время которого совершается таинство Евхаристии, и без которого не может быть совершено, есть Литургия. В ней три части: первая — проскомидия или приношение, когда приготовляется вещество для таинства, так названная от обычая древних Христиан приносить во храм хлеб и вино для Евхаристии; вторая — литургия оглашенных, во время которой приготовляются к таинству Христиане и позволялось присутствовать даже оглашенным; третья — литургия верных, во время которой происходит совершение таинства и могут присутствовать одни только верные. Место и образ совершения Литургии, во всех ее частях, подробно определены в правилах и чинопоследованиях Церкви.

III. Самое важное действие в последней части Литургии составляют: а) произнесение слов, сказанных Спасителем при установлении таинства: приимите, ядите: сие есть тело мое…; пийте от нее вси: сия бо есть кровь моя нового завета… (Матф. 26, 26–28), и потом — б) призывание Св. Духа, или молитва к Богу Отцу о ниспослании Св. Духа на св. дары, и благословение их (Простр. Христ. Катих. об Евхар.). По чину литургии св. Иоанна Златоустого это действие происходит так:

Когда лик начинает петь Серафимскую песнь, священнодействующий молится;

Перейти на страницу:

Похожие книги

Православие и свобода
Православие и свобода

Представлять талантливую работу всегда приятно. А книга Олеси Николаевой «Православие и свобода» несомненно отмечена Божиим даром приумноженного таланта. В центре её внимания − проблема свободы воли, то есть та проблема, которая являлась мучительным вопросом для многих (и часто − выдающихся) умов, не просвещённых светом боговедения, но которая получает своё естественное разрешение лишь в невечернем свете Откровения. Ведь именно в лучах его открывается тот незыблемый факт, что свобода, то есть, по словам В. Лосского, «способность определять себя из самого себя», и «придаёт человеку отличающую его особенность: быть сотворённым по образу Божию, ту особенность, которую мы можем назвать личным его достоинством»[1]. Грехопадение исказило и извратило это первозданное достоинство. «Непослушанием Богу, которое проявилось как творение воли диавола, первые люди добровольно отпали от Бога и прилепились к диаволу, ввели себя в грех и грех в себя (см.: Рим. 5:19) и тем самым в основе нарушили весь моральный закон Божий, который является не чем иным, как волей Божией, требующей от человека одного − сознательного и добровольного послушания и вынужденной покорности»[2]. Правда, свобода воли как изначальный дар Божий не была полностью утеряна человеком, но вернуть её в прежней чистоте он сам по себе не был уже способен. Это было по силам только Спасителю мира. Поэтому, как говорит преподобный Иоанн Дамаскин, «Господь, пожалев собственное творение, добровольно принявшее страсть греха, словно посев вражий, воспринял болящее целиком, чтобы в целом исцелить: ибо "невоспринятое неисцеляемо". А что воспринято, то и спасается. Что же пало и прежде пострадало, как не ум и его разумное стремление, то есть воление? Это, стало быть, и нуждалось в исцелении − ведь грех есть болезнь воли. Если Он не воспринял разумную и мыслящую душу и её воление, то не уврачевал страдание человеческой природы − потому-то Он и воспринял воление»[3]. А благодаря такому восприятию Спасителем человеческой воли и для нас открылся путь к Царству Божиему − путь узкий и тесный, но единственный. И Царство это − лишь для свободно избравших сей путь, и стяжается оно одним только подвигом высшей свободы, то есть добровольным подчинением воле Божией.Об этом и говорится в книге Олеси Николаевой. Великим достоинством её, на наш взгляд, является тот факт, что о свободе здесь пишется свободно. Композиция книги, её стиль, речевые обороты − свободны. Мысль течёт плавно, не бурля мутным потоком перед искусственными плотинами ложных антиномий приземлённого рассудка. Но чувствуется, что свобода эта − плод многих духовных борений автора, прошлых исканий и смятений, то есть плод личного духовного опыта. Именно такой «опытный» характер и придаёт сочинению Олеси Николаевой убедительность.Безусловно, её книга − отнюдь не богословско-научный трактат и не претендует на это. Отсюда вряд ли можно требовать от автора предельной и ювелирной точности формулировок и отдельных высказываний. Данная книга − скорее богословско-философское эссе или даже богословско-публицистическое и апологетическое произведение. Но, будучи таковым, сочинение Олеси Николаевой целиком зиждется на Священном Писании и святоотеческом Предании, что является, несомненно, великим достоинством его. А литературный талант автора делает сокровищницу Писания и Предания доступным для широкого круга православных читателей, что в настоящее время представляется особенно насущным. Поэтому, думается, книга Олеси Николаевой привлечёт внимание как людей, сведущих в богословии, так и тех, которые только вступают в «притвор» боговедения.Профессор Московской Духовной Академии и Семинарии,доктор церковной истории А. И. Сидоров© Московское Подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. 2002По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II

Олеся Александровна Николаева

Православие / Религиоведение / Христианство / Эзотерика / Образование и наука
Отечник
Отечник

«Отечник» святителя Игнатия Брянчанинова – это сборник кратких рассказов о великих отцах Церкви, отшельниках и монахах. Игнатий Брянчанинов составил его, пользуясь текстами «Пролога» и «Добротолюбия», делая переводы греческих и латинских произведений, содержащихся в многотомной «Патрологии» Миня. Эта книга получилась сокровищницей поучений древних подвижников, где каждое их слово – плод аскетического опыта, глубоко усвоенного самим писателем. «Отечник» учит умной внимательной молитве, преданности вере Православной, страху Божиему, так необходимым не только монашествующим, но и мирянам. Святитель был уверен: если в совершенстве овладеешь святоотеческим наследием, то, «как единомысленный и единодушный святым Отцам, спасешься».Рекомендовано к публикации Издательским Советом Русской Православной Церкви

Святитель Игнатий

Православие