Православное учение о толковании Священного Писания: лекции по библейской герменевтике

Главная цель чтения Писания за богослужением — помочь верующим стать участниками описанных в нем событий, приобщиться к опыту библейских персонажей и сделать его своим собственным опытом[238]. Великий канон прп. Андрея Критского содержит целую галерею библейских персонажей из Ветхого и Нового Завета. В каждом случае пример библейского героя сопровождается комментарием, имеющим отношение к духовному опыту молящегося или призывом к покаянию: «Достойно из Едема изгнан бысть, яко не сохранив едину Твою, Спасе, заповедь Адам; аз же что постражду, отметая всегда животная Твоя словеса?»; «Хананею и аз подражая, помилуй мя, вопию, Сыне Давидов» (Мф. 15:22); «касаюся края ризы, яко кровоточивая» (Лк. 8:43–44); «плачу, яко Марфа и Мария над Лазарем» (Ин. 11:33); «Священник мя предвидев мимоиде, и левит видев в лютых, нага презре» (Лк. 10:31–33); «но из Марии возсиявый Иисусе, Ты представ ущедри мя».

Подобные образы используются и в литургических текстах Страстной седмицы. Например, эпизод с засохшей смоковницей (Мф. 21:19) комментируется так: «Изсохшия смоковницы за неплодие, прещения убоявшеся братие, плоды достойны покаяния принесем Христу, подающему нам велию милость» (Стихира на стиховне, глас 8).

3.3.3. Типологический (прообразовательный) метод толкования

Этот метод строится на основании того, что Ветхий Завет в различных своих событиях, личностях и священных установлениях указывает на события, личности и священные установления более позднего времени в истории спасения.

При этом события или лица Ветхого Завета рассматриваются как реальные, но одновременно являющиеся своего рода поводами, с помощью которых Бог раздвигает исторические рамки и заставляет священного писателя и читателей задуматься над грядущими событиями[239]. Раскрытие их смысла осуществляется нераздельно от их «узнавания» в Новом Завете, и наоборот. Причем этот прием может применяться в отношении не только новозаветных событий, но и событий церковной истории[240].

Название метода происходит от греческого слова τύπος [ти́пос], а новозаветное исполнение прообраза — ἀντίτυπον [анти́типон], или ἀντίτυπος [анти́типос][241].

Прообразность основана на том предположении, что в Божием деле искупления на протяжении всей истории спасения есть определенная схема. Бог изобразил Свой искупительный труд в Ветхом Завете и исполнил его в Новом Завете; в Ветхом Завете представлены тени того, что полностью было открыто в Новом Завете[242].

Причиной того, почему Бог не сразу ясно сказал о новой мессианской эре, была Его благость, нисходящая к немощам человека. Она облекала обетования и пророчества о Мессии в чувственные образы, чтобы они сильнее запечатлелись в народной памяти и всегда были как бы перед глазами[243].

3.3.3.1. Характеристики типологического метода

Обычно указывают на три признака того, что существует типологическая связь между образом и прообразом.

Это, во-первых, сходство, или аналогия, между ними, хотя при этом могут быть и различия.

Во-вторых, должно быть ясное указание, что отношения прообраза-образа установлены Богом, на что у исследователей существуют разные воззрения. Некоторые считают, что об этом обязательно должно быть указано в Писании, а другие — что достаточно некоторого сходства между типосом и антитипосом.

И, наконец, третий признак типологической связи — прообраз должен изображать то, что произойдет в будущем[244].

Существует и более полный список характеристик типологического метода[245]:

1) Сходство в основных чертах (т. е. структурное сходство) между прообразом и самим событием. Прообраз — это модель, которая отличается в деталях, но в целом воспроизводит будущий образ. «Прообраз не должен быть совершенно отличен от истины — иначе он не был бы прообразом», — указывает свт. Иоанн Златоуст[246].

2) Некоторые черты образа и прообраза должны отличаться. Свт. Иоанн Златоуст говорил, что образ

не должен быть совершенно равен истине, ибо тогда бы он был самою истиной. Он должен заключаться в своих пределах, не заключая в себе всей истины и не удаляясь от нее вполне. Ибо если бы он имел всё, то был бы самою истиною. А если бы не имел ничего [от истины], то не мог бы быть образом. Нечто он должен иметь в себе, и нечто оставлять истине[247].

Аналогично и свт. Василий Великий пишет, что между прообразом и образом