Православные церкви Юго-Восточной Европы (1945 – 1950-е гг.)

14 августа 1947 г. Г.Г. Карпов направил заместителю министра иностранных дел А.Я. Вышинскому письмо с подробным описанием положения русских монахов на Афоне и сообщением об отправке Святейшим Патриархом Алексия I послания архиепископу Афинскому Дамаскину[224]. Однако это послание не принесло положительных результатов. В ответном письме от 28 июля владыка Дамаскин ограничился замечанием, что он не имеет «никакого отношения к самоуправлению Святой Горы», и утверждением, что Афон «пользуется привилегией самостоятельности и независимости в своем управлении, согласно Учредительной Хартии». Архиепископ все же обратился «к компетентным лицам» и из ответов министра иностранных дел и губернатора Афона, якобы, убедился, что Патриарх Алексий «не имеет точных и правильных сведений о Святой Горе, почему и видит несправедливость там, где ее нет». В частности, в ответе говорилось, что представители русских обителей (кроме Свято-Пантелеимоновского монастыря) не представлены в органах управления согласно канонизму, а контроль над приездом монахов и клириков на Святую Гору в последнее время «ведется строже, чем прежде, ввиду напряженного общего политического положения». Таким образом, по мнению архиепископа Дамаскина, не было никаких оснований для беспокойства и печали[225].

В начале января 1948 г. в письме Александрийскому Патриарху Христофору Патриарх Алексий I отмечал: «Гонения против православного славянства существуют, но не там, где об этом пишет лондонская пресса, а, к сожалению, на Святой Горе Афонской, где уже несколько десятилетий систематически искореняется славянское монашество, а наше послание 1946 г. [правильно – 1947 г.] главам Православных Церквей, в том числе и Вашему Блаженству, в его защиту, насколько знаем, до сих пор не имело практических результатов»[226].

Вопрос «О славянском монашестве на Афоне» обсуждался на проходившем в Москве 5-18 июля 1948 г. Совещании глав и представителей Поместных Православных Церквей в связи с празднованием 500-летия автокефалии Русской Православной Церкви[227]. В ходе работы Совещания было отмечено тяжелое положение русского Свято-Пантелеимоновского монастыря и создана Комиссия по докладам о положении Святой Горы Афонской. Резолюция, принятая этой комиссией, гласила: «Московское Совещание считает своим долгом привлечь внимание Святейших и Блаженнейших Предстоятелей всех Автокефальных Православных Церквей на судьбу афонского монашества в настоящее время, и в особенности на трудное положение монахов негреческой национальности: русских, болгарских, сербских, румынских, грузинских, албанских и других; от древности имеющих там свои обители, но лишенных в данное время тех прав, которыми они пользовались до недавнего времени в силу канонических и международных законодательных положений о Святой Горе Афонской, например, права свободного вступления в свои имеющиеся там обители, права свободного допуска паломников и ученых исследователей и т. д. Поэтому Совещание просит всех православных Предстоятелей обратиться к своим правительствам за содействием об улучшении положения афонских монахов негреческой национальности путем переговоров с правительством Греции». Далее участники совещания, опираясь на международные договоры и в силу освященной веками традиции, заявили о необходимости восстановить и гарантировать права афонского монашества[228].

Комиссия по докладам о положении Святой Горы Афонской, в свою очередь, призвала Поместные Православные Церкви и ООН сделать все возможное для облегчения тяжелого положения русского Свято-Пантелеимоновского монастыря[229]. В ходе празднования в 1948 г. 500-летия со дня провозглашения автокефалии Русской Православной Церкви Патриарху Московскому и всея Руси Алексию удалось установить контакты с представителями Элладской и Константинопольской Церквей, приглашенными на юбилейные торжества. В беседах с ними поднимался и вопрос разрешений на прибытие на Афон русских монахов. Однако гражданская война в Греции (1946–1949 гг.) и плохие отношения между Грецией и СССР не оставили никаких надежд для решения этого жизненно важного для Свято-Пантелеимо-новского монастыря вопроса.