Православный храм и богослужение. Нравственные нормы православия

Непосредственно за произнесением учения о блаженствах Божественный Учитель говорит: «Не думайте, что Я пришел нарушить Закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить» (Мф. 5, 17). Для уяснения и подтверждения мысли о ненарушимости Ветхозаветного закона нравственности и в новозаветной церкви Основатель ее говорит: «Истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все» (Мф. 5, 18). Нарушитель хотя бы одной из заповедей закона Божия «малейшим наречется в Царствии Небесном» (Мф. 5, 19), то есть человеком ничего не стоящим, отверженным. Напротив, исполняющий закон и научающий соблюдению его и других людей, возвеличится в Царствии Небесном. Однако, несмотря на мысль о ненарушимости Ветхозаветного закона в его сущности, Божественный Учитель, с другой стороны, говорит, что если праведность Его слушателей и последователей не превзойдет праведности народных учителей Иудеи – фарисеев и книжников, то они не войдут в Царство Небесное. Суровый отзыв Спасителя становится ясен для нас, если вспомнить, как иудеи то ограничивали, то расширяли смысл предписаний закона. Пример чудовищного искажения смысла в толковании постановлений закона о чистоте в субботу можно видеть в утверждении, что человек, прикоснувшийся в субботу к свиткам Св. Писания, делается нечистым, так как кожа, на которой оно написано, могла принадлежать нечистому животному, или приравнивалась к трупу, соприкосновение с которым, по закону, оскверняло человека. Или же: «если не было воды ближе девятиверстного расстояния, еврей должен был идти девять верст и только после этого был вправе садиться за стол».[17]

Заповедь об убийстве. Сравнительное определение отношения Ветхозаветного учения о нравственности к Новозаветному Иисус Христос начинает с определения отношения к ближним. По карательным законам Моисея за умышленное убийство полагалась смертная казнь (Числ. 35, 16–21), и лишь совершивший неумышленное убийство подлежал суду (Числ. 35, 24). «А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду» (Мф. 5, 22). Предлагая мелкую, на первый взгляд, заповедь о негневливости, Спаситель тем самым предотвращает б'oльшие обиды, «заключающиеся в убийстве»[18]. Вполне понятно, что человек, достигший уровня нравственного совершенства, никогда не станет убийцей другого. Но опять же, в Ветхом Завете было упоминание о том, что так ясно изложил Христос относительно гнева. Моисей сказал: «Не враждуй на брата твоего в сердце твоем» (Быт. 19, 7; Эккл. 7, 9; Притч. 7, 16; Иов. 5, 2). В чем же состоит разница между этими заповедями? Спаситель выставляет на первый план внутреннюю настроенность человека, тогда как Моисей по требованию времени должен был настаивать на законной или юридической правде.[19] Мало того, для возвышения праведности и укрепления мирных отношений вменяется в обязанность не откладывать надолго никакого соперничества, а всякие споры скорее улаживать и идти на примирение с соперником.[20]

Заповедь о прелюбодеянии и учение о разводе. Седьмая заповедь десятисловия понималась книжниками и фарисеями как запрещение грубого нарушения чистоты брака. Грех прелюбодеяния строго наказывался в Ветхом Завете, так как преступление седьмой заповеди было повсеместным явлением.

Христос в Своей Нагорной проповеди запрещает не только сам грех, но и повод к нему – «вожделенный взор». Талмудисты полагали, что грех от этого «вожделенного взора» не вменяется, если затем не последовало внешнее нарушение. Поэтому слова Спасителя в первую очередь направлены против фарисейского притворства. Итак, этой заповедью Христос не упраздняет древнего предписания закона Моисеева «не прелюбодействуй» (Исх. 20, 14), а раскрывает и восполняет его. Но не останавливаясь на этом, Господь указывает на средства, при помощи которых христианин может освободиться от нечистых пожеланий: «Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя; ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну» (Мф. 5, 29). Здесь имеется ввиду отсечение не членов нашего тела, а всего того, что для нас кажется «наилучшим», если это приводит ко греху[21].