«Православный» сталинизм (сборник статей)

6 мая 1945 г. день святого Георгия Победоносца совпал с Пасхой Христовой. Народ заполнил немногочисленные храмы России. Молились все: молодые и старые, мужчины и женщины, гражданские и военные: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ!» В том победном мае эти слова пасхального песнопения звучали с особым смыслом. Многие фронтовики и труженики тыла тогда видели в победе проявление Божественного чуда. Вспомните: враг на окраине Москвы, ее прикрывает редкая цепочка красноармейцев и милиционеров, большинство номенклатурной части населения в панике бежит из города, а немцы не двигаются, как будто заклинило, ждут, когда подойдут свежие советские дивизии и нанесут по ним удар. И так всю войну.

Это вмешательство свыше было настолько очевидно, что многие и молитвы вспомнили, и креститься перестали бояться. Фактически значительная часть нашего народа вышла на прежний, дореволюционный уровень понимания смысла великих событий, сакрального, Божественного смысла. Еще одно усилие и началось бы религиозное возрождение. Но это усилие должно было быть инициировано сверху, руководством, вождем, что оказалось невозможным в принципе. После победы над Наполеоном Александр I не стал объяснять ее ни патриотическим подъемом народа, ни собственными заслугами, а полностью отнес ее к Богу: «Господь шел впереди нас. Он побеждал врагов, а не мы!» Вчитайтесь в потрясающие слова Высочайшего манифеста от 25 октября 1812 г.: «Итак, да познаем в великом деле сем Промысел Божий. Повергнемся пред Святым его Престолом и, видя ясно руку Его, покаравшую гордость и злочестие, вместо тщеславия и кичения о победах наших научимся из сего великого и страшного примера быть кроткими и смиренными законов и воли исполнителями, не похожими на сих отпадших от веры осквернителей храмов Божиих, врагов наших, которых тела в несметном количестве валяются пищею псам и воронам!» Как глубоко и точно. Ведь все это можно и нужно сказать было в победном сорок пятом. Русский народ в своем большинстве был готов это услышать. Но нет. Воздавалась безудержная хвала генералиссимусу, полководцам, советскому народу-победителю, постоянно повторялось утверждение о «направляющей, организующей роли коммунистической партии». И снова напрашивается сравнение с осмыслением победы над Наполеоном Александром I, который на памятной медали повелел отчеканить: «Не нам, не нам, а имени Твоему». Эти великие слова выбиты и на Русском памятнике в Софии, воздвигнутом в честь освобождения Болгарии в 1878 г. от турецкого гнета, в ходе которого полегло 200 тысяч наших солдат и офицеров. Так русские люди и их цари считали должным увековечивать память о грозных событиях и великих победах. В 1945 г. все было по-другому. Внезапно приблизившаяся к нашему народу во время войны историческая Россия, Святая Русь стала понемногу отдаляться. Но все вернуться на круги своя, к железобетонным советским догмам, уже не могло — в толще народных масс затеплилась русская жизнь.

Проживавший в нацистской Германии клирик зарубежной Церкви архимандрит Иоанн (князь Шаховской) 22 июня 1941 г. выступил со статьей, в которой желал успеха «искусному, опытному в науке своей германскому хирургу». В ней архимандрит Иоанн приводил слова афонского старца, сказанные ему незадолго до войны: «Спасение России придет, когда немцы возьмутся за оружие». Архимандрит решил, что речь идет о спасении России Гитлером. Но, в свете всего происшедшего, мы с полным основанием можем утверждать, что старец имел в виду совершенно иное. Именно после вторжения германских полчищ Россия стала медленно пробуждаться от кровавого большевистского гипноза.

Для России это была победа над смертью духовной и физической, это было неожиданное проявление русского духа, что вынудило Сталина на приеме в Кремле летом 1945 г. заявить: «Русский народ является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза», у него «имеется ясный ум, стойкий характер и терпение». Это признание Сталина, который в 1930-е гг. утверждал, что «история России есть история ее битья», и пасхальная молитва сотен тысяч русских людей по всей стране, тех самых людей, многие из которых еще недавно активно претворяли в жизнь «пятилетку безбожия», свидетельствовали о том, что коммунизм в России все-таки не прошел. Русский народ им отравился, но в конце концов в большинстве своем его «переварил», как точно заметил в конце 1980-х гг. наш выдающийся писатель В. Г. Распутин. Все это сыграло впоследствии заметную роль в 1960–1980-е гг.