Правосудие

Около полутора часов спустя они расположились под звездным небом во дворе усадьбы, мангал отбрасывал красные блики на их лица, вкусно пахло жареным мясом.

- Нет больших жлобов, чем американцы, — сказала Таня. — Они умудряются брать деньги даже у тех, против кого воюют. Как такие люди сумели завладеть половиной мира?

- Так же, как они завладели красненькими и желтенькими, — усмехнулся он, помешивая угли. — Купили или украли. Они вложили деньги в оранжевые витамины для нашей революции, теперь получают дивиденды от метамфетаминов для нашей войны.

- Это не было нашей революцией и это не есть наша война, — сказала Берта.

- Зато «колеса» — наши! — расхохотался он.

- Это единственное, что есть нашего в этой стране, — заметила Таня.

- Да ладно вам обоим! — он взял пару шампуров и вручил женщинам по шашлыку. — У меня две дырки в голове, за патриотизм, — он взял шашлык себе. — Плевать мне и на эту страну, и на любую другую, так же, как и вам. Но народ этой страны, включая и нас с вами, сам поджег свой дом с четырех концов. А то, что американцы спички дали — так не надо было быть идиотами и хвататься за спички, плюнуть надо было и на синих и на оранжевых.

- Ты не был идиотом, — усмехнулась Берта.

- Я идиот уже потому, что родился в этой стране, — ухмыльнулся он в ответ. — В какой еще стране нищий народ стал бы защищать интересы «синего» или «оранжевого» барина — даже не за бутылку водки, но ценой своей головы? Собаке — собачья жизнь, — он впился зубами в истекающее горячим жиром мясо.

Из темноты к свету вышел смуглый юноша лет шестнадцати и сказал, сверкнув белозубой улыбкой:

- Там Лётка рожать начала.

- О! — он отложил свой шашлык и вскочил на ноги. — Пойдем, посмотрим?

Когда они вошли в конюшню, там уже сгрудились вокруг рожающей лошади четыре человека — благообразный старик в белом, клеенчатом фартуке и трое крепких, бритоголовых молодых людей. Показалась голова и две болтающиеся ножки, Летка напрягла живот, вздохнула, и вот — маленькое живое существо выскользнуло в мир и, поддерживаемое руками старика, встало на миниатюрные копытца, поводя раскосыми, несфокусированными еще глазами, у игрушечной кобылки была нежная серая шерсть и белые волосы.

- Имя? — громко спросил старик. Присутствующие озадаченно переглянулись.

- Берта! — сказал от двери смуглый юноша. Все расхохотались.

- Ты не против? — спросил старик. Берта покачала головой:

- Не против.

- А хозяин не против? — еще раз спросил старик. Хозяин против не был.

- Нарекается Бертой! — сказал старик и подсунул новорожденную к ищущим ноздрям кобылы — облизать.

- Это — настоящая венгерская принцесса, — сказал он Берте, когда они вернулись к своим шашлыкам, — я дарю ее тебе. Теперь ее полное имя — Берта-Лотта Холо-Мештерхази.

- Спасибо.

- Это королевский подарок, — заметила Таня. — Таких лошадей рождается пара тысяч в год во всем мире.

- А людей — десять миллионов, — ухмыльнулся он. — Большинство из которых не стоит навоза от нее. А от этой кобылки даже навоз — большая ценность. Береги ее.

- Буду беречь, — кивнула Берта. — Она очень красивая.

- В отличие от человеческих младенцев, — он ухмыльнулся еще шире. — Ни одно живое существо не рождается на свет таким отвратительным, как человек, - он расхохотался, — который становится, по мере взросления, еще гаже.

- Отчего ты так не любишь человеческих младенцев? — спросила Берта.

- Оттого, что я слишком много видел их, завернутых в газету и выброшенных на помойку, — переставая смеяться, ответил он.

Глава 29

- Я кончил деда Мороза, — сказал лысый.

Бородатый любил забираться под землю, но на этот раз они прогуливались по живописному берегу лесного озера.

- Как ты на него вышел?

- Через агентуру.

- Ты, конечно, не сообщишь мне имена своей агентуры?

- Конечно, нет.

- Что он за тип?

- Ничего особенного. Бывший прапорщик внутренних войск. Сам родом из Житомира, но служил здесь, в Горловке.

- В зоне, что ли?

- Точно, в зоне.

- А что за бригада?

- Сборная бригада. Состав менялся от акции к акции — бандюки, в общем.

- Гастролеры?

- Гастролеры. Но здесь он набрал в группу еще и местных, бывших сослуживцев.

- Как ты можешь быть уверен, что он — дед Мороз?

- У меня есть вещественные доказательства.

- Где они?

- Мы к ним идем.

Они продрались через заросли орешника, среди кустов стояли два автомобиля — помятый микроавтобус «Фольксваген» без лобового стекла и джип «Судзуки», оба побитые пулями.

- Кому принадлежат машины? — спросил бородатый, внимательно рассматривая житомирские номера.

- Какое-то ЛТД, подстава, вероятней всего, — лысый со скрежетом отодвинул дверь «фольксвагена». — Смотри.

В углу салона валялись разорванные ящики из-под медикаментов и куча индивидуальных пакетов.

- Это их оружие, — лысый сдернул запятнанную кровью мешковину со стволов, лежавших на полу.

- А это что? — бородатый ткнул пальцем в туго набитый мешок.

- Это их головы. Хочешь посмотреть?

- На хрена они мне? — бородатый брезгливо скривил губы, — Я их что, в лицо знаю?

- Их документы в джипе.

- Ладно, закрывай, воняет уже. Сколько их было всего?

- Здесь семеро, — усмехнулся лысый, — и четверо сгорели в «Ниве».