Правосудие Бешеного

Савелий достал его из потайного места, надорвал и вытащил из него листок бумаги, сложенный вдвое, и какой-то необычной формы ключ. Недоуменно пожав плечами, Савелий раскрыл лист. Это была доверенность, выписанная на его имя. В бумаге говорилось, что Амиран Варднадзе доверяет Говоркову, без всяких оговорок, пользоваться принадлежащей ему банковской ячейкой, далее следовал ее номер и название банка.

Почему-то Савелию пришла мысль, что в этой ячейке спрятаны документы, раскрывающие суть деятельности Джанашвили.

До названного банка было несколько минут езды, и Савелий решил не откладывать поездку в долгий ящик. Через полчаса он уже находился в депозитарии и вытаскивал из ячейки Амирана-Мартали небольшую пластмассовую коробку. Не без волнения Бешеный открыл ее. Внутри лежали: видеокассета, несколько банковских упаковок стодолларовых купюр, тонкий стилет в изящных ножнах, кредитная карточка и письмо, написанное Амираном-Мартали и адресованное Савелию.

«Дорогой мой „бешеный“ приятель!

Коль скоро ты читаешь это письмо, значит, мне помогли покинуть нашу грешную землю… Скорее всего, сам и виноват: видно, недооценил своих врагов или переоценил свои силы. Что тут скажешь? Видать, планида моя такая! Знаешь, о чем я жалею больше всего? О том, что мы с тобой не являемся братьями! Мне было бы легче покинуть эту землю, зная, что у меня остался такой брат, о котором я всегда мечтал! У нас на Кавказе очень серьезно относятся к своим родственникам и всегда встают на их защиту! Не знаю почему, но мне кажется, что если бы мы с тобой были братьями, то это когда-нибудь здорово помогло бы тебе! Не смейся над моими предрассудками, но в последнее время я очень верю в интуитивные ощущения. Почему? Мне кажется, в этом что-то есть! Ладно, как говорится, вскрытие покажет…

По-моему, ты знаешь, что у меня, кроме моего дяди Гочи-Курды, никого нет, но он далеко и занят своими делами, кроме него ты единственный, кому я доверяю до конца. Именно поэтому и назначаю тебя моим наследником: во-первых

— стилет мести, который в трудную минуту может помочь, во-вторых — деньги. Сколько, точно не помню: где-то полторы сотни тысяч «зелени» и кредитная карта на полтора лимона рублей — она корпоративная, на предъявителя РТП, код 7613. Уверен, ты найдешь им применение. За моего дядю не беспокойся, у него и без этих денег «капусты» хватает.

Кстати, банковская ячейка оплачена за два года вперед, так что используй ее по полной программе.

О видеозаписи ничего не говорю: сам все увидишь и найдешь, как лучше использовать.

Ладно, прощай! Постарайся не подставиться этим сволочам! Хороший ты парень, Бешеный, жалко, что мало времени общались, а может, там встретимся? Ты не против? Только прошу тебя, не спеши на эту встречу!

Держись!

Да, чуть не забыл, не думай о моих похоронах: скорее всего, они постараются подальше запрятать мое тело, а скорее всего, сожгут… Огонь в нашей семье как проклятье! Хорошо, что больше не осталось никого: не хочу, чтобы кто-то еще погиб такой страшной смертью.

Отомсти за меня этим сукам!

С уважением твой Амиран-Мартали».

Несколько минут Савелий сидел неподвижно, оцепенело уставившись немигающими глазами на последнее письмо Амирана. Почему-то, несмотря на то что они действительно совсем недолго знали друг друга, Савелию казалось, что он потерял близкого человека. Ему вдруг вспомнился разговор с Христо, сообщившем о гибели Амирана: он словно предчувствовал, что именно огонь и будет причиной его смерти…

Забрав только кассету и клинок, Савелий закрыл коробку, запер дверку ячейки на замок, сунул ключ в карман, вышел из депозитария и поспешил к машине.

Вскоре он уже смотрел видеокассету, оставленную ему Амираном. Сначала, увидев на экране какого-то придурка с мерзкой кличкой Слюнявый, Савелий подумал, что ошибся в своих предположениях, и собрался уже промотать дальше, как вдруг услышал фамилию Джанашвили. С этого момента он уже не отрывался от экрана и внимательно ловил каждое слово.

— Ну, Джанашвили, это ж какой сволотой, каким подонком нужно быть, чтобы расправляться Со своими же людьми, которые не только защищали тебя, но и рисковали своей жизнью, защищая твою поганую жизнь. — Савелия так поразило услышанное, что он не заметил, что говорит вслух.

Наверное, поэтому Амиран и оставил эту кассету ему. А может быть, и предчувствовал, что его могут убить. Если верно второе, то Савелий вправе на него бочку обиды катить: почему Амиран не поделился своими предчувствиями с ним, Савелием? Не доверял? Вряд ли. Скорее всего, гордый кавказец постеснялся признаться, что чувствует беду: еще подумают, что он труса празднует! Вот глупый! Это не трусость, а разумная предосторожность!

— Стоп! — сам себе скомандовал Савелий и вернул запись чуть назад. — Какой ужас! — невольно воскликнул Савелий, услышав рассказ Слюнявого о том, кого приказал убрать Джанашвили, и голос самого Амирана-Мартали…