Правосудие Бешеного

Официально было объявлено, что Малютин умер прямо на рабочем месте от обширного инфаркта миокарда.

Случившееся с Малютиным не нравилось Савелию все больше и больше. Уж слишком много вопросов возникало в связи с его странной, столь скоропостижной кончиной. Все сходилось к тому, что следователя поспешили убрать именно до того момента, как он покинет свою должность.

«Видимо, кому-то удобно и выгодно прикрыть его смертью пропажу важных документов, — думал Савелий, — не удивлюсь, если мне скажут, что теперь в Генпрокуратуре кое-каких документов не могут найти… Если у Малютина в сейфе хранились дела, копии которых он предусмотрительно передал мне, и если теперь их нет и в помине — значит, мои предположения верны и смерть его наступила не от внезапно постигшей его болезни, — продолжал размышлять он, — а в силу его должностного положения и профессиональной принципиальности. Ну а элегантно умертвить человека у нас специалистов — как грязи! Хоть в ГРУ, хоть в той же ФСБ… Надо обсудить эту тему с Константином Ивановичей — может, ему с его верха виднее».

Савелий взял одну из папок из портфеля Малютина и, договорившись с Богомоловым о встрече, поехал к нему. Был поздний вечер, генерал все еще работал, когда к нему в кабинет зашел Говорков. Под мышкой Савелий держал папку.

— Садись, Савушка, попей чайку, я сейчас освобожусь… — Константин Иванович что-то быстро писал, время от времени заглядывая в свой рабочий блокнот.

Наконец он оторвался от писанины, со вздохом облегчения отодвинул бумаги от себя и, встав из-за своего рабочего стола, переместился в кресло напротив Савелия.

— Ну, что там у тебя? — Генерал пытался говорить бодро, но его выдавали усталые глаза, которые даже слезились, и резко проступившие на лице морщины.

— Опять что-то на Джанашвили выкопал? Или все Велихова мечтаешь достать?

Говоркову даже стало немного жаль своего «крестного», но ему крайне необходимо было прояснить одну ситуацию, и как можно скорее, от этого зависело слишком многое.

— Константин Иванович, что вы думаете о смерти Малютина? — ответил Савелий вопросом на вопрос.

— А, и ты, стало быть, сомневаешься в том, что официально сообщили?

— Да, я считаю, что Сергею Петровичу помогли умереть. Вернее сказать, заставили.

— Говори проще — убили…

— Да, убили! Я знаю способ, как это проверить.

— Если ты хочешь попросить об эксгумации, то лучше не стоит. По правде говоря, мы смогли негласно подключить своих спецов-медиков к осмотру тела. Так вот, Савелий, они ни-че-го не обнаружили. Ничего, что указывало бы на другую причину смерти, кроме инфаркта. Хотя, конечно, сейчас есть такая химия, что убивает без следов… — Богомолов устало вздохнул. — Выпил, скажем, человек стакан сока — и у него кровоизлияние в мозг. А препарат, который ему насыпали в стакан, в крови за считанные минуты разлагается до состояния, при котором его нельзя установить… Идеальное убийство!

— Нет, Константин Иванович, я хотел предложить другой способ, без осмотра тела. Есть путь установить сам факт убийства и, может быть, даже тех, кто его заказал. Во-первых, в «Кремлевке» исчезла больничная карта Малютина. Конечно, эта пропажа сама по себе еще ничего не доказывает, но косвенно работает на мою версию. А во-вторых… Вот… — Савелий положил перед Богомоловым папку, — эту и еще с десяток ей подобных мне перед своей смертью передал на хранение Сергей Петрович. Там копии самых громких дел, которые он расследовал в последний свой год в Генпрокуратуре. Если хоть одного оригинала этих папок в прокуратуре не окажется, значит, логично заключить, что Малютина убили, чтобы прикрыть эту пропажу. Ведь после его смерти не у кого будет спросить, куда делся тот или иной документ. А по фамилиям подследственных можно без труда определить, кто был заинтересован, чтобы документы с их фамилиями исчезли.

— Ну, Савелий, ты и накрутил!.. — По тону генерала трудно было судить, восхищен он или недоволен.

Богомолов подтянул папку к себе и раскрыл ее. Мельком пробежав глазами первую страницу, генерал приподнял в удивлении бровь и принялся читать дальше. Страницы быстро замелькали под его пальцами, а лицо становилось все мрачнее и мрачнее. Закончив чтение, Богомолов аккуратно положил папку, закрыл и с явной опаской отодвинул от себя прочь, осторожно так, словно боясь, что она может взорваться.

— Ты хоть понимаешь, дурья ты башка, ЧТО ты таскаешь ко мне в кабинет у себя под мышкой?

— Конечно, батя.

— Ты мне сюда атомную бомбу приволок! Ты что, всерьез думаешь, что я помогу тебе организовать проверочку в Генпрокуратуре: вот, товарищи, у меня тут дело одно завалялось на заместителя руководителя администрации Президента, нет ли у вас точно такого же — может, вы потеряли ненароком?.. — Он поднялся и стал взволнованно ходить по кабинету из угла в угол. — Да ты знаешь, как с ним считается Президент? Да меня немедленно арестуют и не посмотрят на мои седины, генеральские погоны и выслугу лет! Нет, Савелий, твой способ не то что нехорош, он самоубийственно нехорош. А записываться в самоубийцы что-то совсем не хочется! И тебе не позволю!