Правосудие Бешеного

И Джанашвили соответствовал. От тех, кто с ним спорил или высказывал свою точку зрения, Нуга старался избавиться как можно скорее. А самым простым и быстрым способом всегда было физическое уничтожение… Прошло всего три года, а на верхушке когда-то созданной по крупицам организации Амирана-Мартали теперь почти не оставалось тех, с кем Амиран начинал: всюду сидели люди Нугзара.

Стремясь нахапать как можно больше, Нуга не останавливался ни перед чем. Десятки убийств, автомобильных аварий, взрывов и поджогов было совершено по его приказу. Теперь некому было звать его по-дружески Джаником, подчиненные звали его шефом или Нугзаром, а авторитеты, с которыми он время от времени контактировал, пренебрежительно кликали его за глаза Лысым Джаном или Нугой в глаза.

Джанашвили уже мало было гостиничных комплексов, нескольких московских рынков и торговли компьютерами. Он отлично разбирался, что и как приносит наиболее ощутимый доход, и, стараясь обезопасить себя от наскоков правоохранительных органов, стремился в легальный бизнес. И поэтому в начале девяностых годов Нугзар перенес всю мощь теперь уже практически полностью своей группировки на нефтяной и финансовый бизнес.

Поначалу Джанашвили сумел приватизировать гостиничный комплекс в Измайлово на свое имя. Затем, легализуя часть теневых доходов, создал при одном из ведущих московских институтов два кооператива, начавших осуществлять закупку вычислительной техники и ее установку на различных предприятиях народного хозяйства. Джанашвили, не обращая внимания на ворчание воровских лидеров, с которыми он вел дела, вышел на полуофициальные контакты с МВД, и высокопоставленные милиционеры начали снабжать его ценной информацией о конкурентах из криминальных структур. Обычно скупой на траты, не касающиеся личных расходов, Нуга щедро оплачивал подобного рода информацию, ведь она компенсировалась с лихвой.

К примеру, после консультации с проплаченными ментами Джанашвили вышел на контакт с бауманской бригадой — в то время самой агрессивной московской преступной группировкой. Эта бригада в начале девяностых была единственной, которая всерьез, то есть организованно и с большим размахом, формировала рынок сбыта наркотиков. При их распространении бауманская бригада ориентировалась прежде всего на молодежь, и в частности на студентов, рок-фэнов, хиппи, проституток, завсегдатаев ночных клубов и творческую богему.

Нугзар Джанашвили оказался ценным приобретением для бауманских: он постоянно вращался во всех этих сферах, так как имел множество знакомых и прихлебателей в среде музыкально-художественной богемы еще со времен увлечения антиквариатом. Кроме того, он был в приятельских отношениях с бывшим директором популярного студенческого клуба, который с приходом Ельцина к власти в 1991 году занял кресло министра по внешнеэкономическим связям. Бауманская бригада связала через Нугзара новоиспеченного министра с чеченцами, а те предложили экс-директору студенческого клуба в дополнение к поставкам на экспорт нефти и нефтепродуктов участие в легализации доходов, получаемых от продажи наркотиков…

Сильнее власти денег только власть над людьми. Нугзару уже было мало того, что он обладает неограниченными средствами для удовлетворения любой своей прихоти. Насмотревшись на своего подельника, который, будучи министром, ухитрялся делать деньги буквально из ничего, а точнее, из собственной подписи на том или ином документе, он решил, что пришла пора и ему стать «государственным человеком», ведь это позволило бы вести свой бизнес куда как свободней и безопасней. , Еще в начале девяностых, когда некогда мощная советская империя начала разваливаться, Нуга вовремя уловил, что гражданство никем не признанной, но пытающейся быть независимой Абхазии только помешает его бизнесу. Грузинское подданство тоже не давало в полной мере реализовать все его устремления к богатству и власти. И Нугзар стал российским гражданином — в те годы получить гражданство России было проще пареной репы.

Когда Нугзар Джанашвили объявил о своем желании «пойти во власть» сотрудничающим с ним лидерам бауманской группировки и кое-кому из воровских авторитетов, те отреагировали резко отрицательно. Вообще-то в воровской среде считалось, что дело, которое держит под собой Нуга, до сих пор прикрывается авторитетом и словом Амирана, — именно на таких условиях с Нугой контактировали солидные лидеры криминальных группировок. Джанашвили, делая вид, что подчиняется воровским законам, исправно «отстегивал» солидные суммы на общак, хотя сам давно уже ни в грош не ставил какие бы то ни было «понятия».

Нугзар считал, что «понятия» коронованных воров давно себя изжили и что сейчас жизнь требует от лидеров преступных группировок одного: отличного знания практики и реалий экономики и политики, а не каких-то там устаревших «понятий», которые соблюдать просто-напросто невыгодно, и поэтому смешно ими руководствоваться.