Правосудие Бешеного

Он уже готов был дать деру, но в этот момент к его прилавку подошел невзрачный с виду мужик: аккуратная, но вовсе не модная одежда; замшевая кепочка, закрывающая лоб; средний рост; лет под сорок… Лишь дорогой золотой перстень-печатка на правой руке да пристальный умный взгляд серо-голубых глаз говорили о том, что их владелец — человек не совсем обычный.

Амирану уже довелось однажды видеть его. Дедушка Георгий как-то раз дернул внука за рукав и, осторожно кивнув на проходящего неподалеку невысокого поджарого мужчину, сказал:

— Смотри, это Витя Камский — главный на этом рынке…

И вот теперь тот самый мужик стоял перед Амираном и молча созерцал его растерянный вид. Перехватив его взгляд, Амиран еще больше смутился.

— Знаешь меня? — спросил мужик в кепке.

— Да. Ты — Витя Камский. Это твой рынок.

— Тут ты прав. Рынок и вправду мой, — усмехнулся Витя. — Поэтому я, по всем понятиям, твой должник: мои ребятки лопухнулись, когда на твоего деда наехала какая-то шваль, а ты молодцом оказался, маху не дал! Держи! — Витя протянул Амирану конверт.

Амиран взял тонкий конверт и заглянул в него. Там лежало несколько сотенных купюр, по тем временам это были большие деньги.

— За что? — спросил удивленный Амиран.

— Это мой долг, за деда, за твою помощь. Витя Камский долги всегда платит. Бери, парень, все по-честному.

Амиран смущенно сунул конверт в карман.

— И вот еще что… Ты мне нравишься. Давай ко мне в бригаду не обижу. Мои ребята не жалуются, Да?

Он оглянулся на своих помощников. Те ответно улыбнулись.

— Соглашайся, паря, у нас весело! — сказал один из них. — Будешь сыт, пьян и нос в табаке!

Амирана не надо было долго уламывать. Перспектива остаться в Москве обрадовала его. И правда, ну что ему светило в их пыльном и сонном Кутаиси?

— Хорошо, я согласен, — кивнул Амиран, — только… — он замялся, — с товаром что делать? Я обещал деду помочь все продать…

— Молодец, что обещал, — улыбнулся Витя Камский. — Однако вижу, что от торговли у тебя изжога внутри, не так ли? — Он весело рассмеялся, заметив, что попал в точку. — Это не проблема. Ну-ка, ребята, сгоняйте к Резо, пусть возьмет остатки Георгия себе. Скажите, я лично прошу…

Парни удалились. Минут через пятнадцать они вернулись. За ними перекатывался похожий на большущий бочонок сам Резо — местный оптовик. Едва взглянув на товар, он прикинул на глаз, сколько его, согласно кивнул, отсчитал деньги ошарашенному Амирану и, махнув рукой грузчикам, пошел назад, на свое обычное место у ворот рынка.

Резо выкупил шкурки по розничной цене, что означало одно: ему от этой сделки не будет никакого навара. Это было данью большого почтения к Вите Камскому. Амиран еще больше зауважал местного короля, который с такой легкостью избавил его от тошнотворного стояния за прилавком.

Об Эльвире Амиран легко позабыл: по Москве красивые девушки бегали косяками, и многие из них были не прочь разделить постель с крутыми ребятами…

Дальше все было, как это обычно бывает. Конечно, когда через несколько недель дедушка Георгий окреп, встал на ноги и засобирался домой, он не был особо доволен решением Амирана остаться в Москве, но уже ничего не мог поделать, да и о Вахтанге вспомнил. Он уехал, а Амиран остался при Вите Камском, который на долгие годы заменил ему не только старого Георгия, но и дядю Гочу.

Сначала Амиран был простым боевиком в бригаде, державшей рынок. Но, видя сметливость и быстрый ум Амирана, Витя потихоньку стал поручать ему самостоятельные дела, и Амиран через пару лет, несмотря на молодость, стал бригадиром. Он вращался в среде подпольных «цеховиков», обеспечивая им со своей бригадой охрану как от органов правопорядка, так и от залетных вымогателей с криминальным уклоном. Кроме того, заводя знакомство с богемными проститутками, он выуживал у них сведения о богатых клиентах и «бомбил» их квартиры.

Мало-помалу авторитет Амирана рос, за ним уже прочно закрепилась кличка Мартали. Грузинское слово «мартали» имеет много значений: честный, справедливый, прямолинейный, верный, то есть человек слова.

Свое прозвище Амиран получил из-за того, что недолюбливал любого рода документы — расписки, счета, договора — и обычно все свои дела вел под честное слово. Амиран ни разу в жизни своего слова не нарушил, все это отлично знали, и конечно же этот факт только укреплял его авторитет. С легкой руки какого-то земляка, впервые назвавшего Амирана «мартали», это слово так прочно прилипло к нему, что зачастую заменяло ему собственное имя.