Правосудие Бешеного

Несколько часов издевался этот изверг над несчастными, несколько раз девочка теряла сознание прежде, чем эта похотливая слюнявая сволочь не пресытилась, потом этот подонок проделал все, как и приказал Джанашвили…

Дом действительно оказался настолько сухим, что пламя сожрало его буквально в считанные секунды. Несмотря на то что пожарные приехали довольно быстро, уже ничего нельзя было сделать…

Амиран-Мартали исподлобья взглянул на Слюнявого.

— А девочку-то зачем было убивать? — спросил тихо, стараясь скрыть свой бушующий гнев.

— Так Лысый Нуга приказал! Хотя, если честно, и мне сначала не по себе было, но потом, когда я узнал, что эта баба у «хозяина» побывала, да еще и коблой была, то мне стало все равно: представляю, сколько она там девочек попортила! — Слюнявый криво усмехнулся.

— Откуда тебе известно, что она была коблой? — нахмурился Амиран.

— Так у нее наколка была: роза, кинжал и решетка! Тут и к бабке не ходи: кобла! — Слюнявый весело заржал, обнажая свои кривые зубы.

Страшным усилием воли Амиран подавил свои эмоции. Дело в том, что эта наколка находилась у Светланы внизу живота и заметить ее, не сняв трусы, было невозможно. И сделала она ее не за колючей проволокой и не потому, что была когда-то коблой, — она вообще не сидела, даже не привлекалась, а накололась в знак любви к Амирану-Мартали, когда он уже отбывал срок.

В одном из своих писем к нему в колонию Светлана написала:

«Милый мой, любимый, мы с Машенькой так соскучились по тебе, что кажется, я сойду с ума. Как жалко, что я не могу приехать к тебе на свидание… Почему такой несправедливый закон: жене, хоть и не любящей, разрешено свидание, а любящей без памяти, но не имеющей этого проклятого штампа в паспорте, — нет?

Любимый мой, у тебя скоро день рождения, а подарить тебе я ничего, оказывается, не имею права. И я придумала тебе самый оригинальный подарок, который ты сможешь увидеть, когда мы будем вместе. Чтобы все время, даже, извини, в туалете, думать о тебе, я сделала себе наколку в том самом возбуждающем месте, которое ты так любил щекотать с нежностью.

Это изображение состоит из трех предметов: кинжал за решеткой, а перед решеткой роза. Ты, наверное, уже понял, что кинжал за решеткой это — ты, а роза — я и моя любовь к тебе.

Хочу, чтобы ты знал: я дождусь тебя чистой и свежей, как эта роза! А твоя доченька Машенька прикладывает к письму свой подарок — свою ладошку…

Целуем тебя, любимый, и ждем.

Навсегда твои женщины Машенька и Света».

Амиран скрежетнул зубами: сначала, услышав рассказ Слюнявого о том, что он выполнял приказ Джанашвили, хотел его не наказывать, а отпустить восвояси, но, узнав о наколке, понял, что эта мразь не просто выполнила свою грязную работу, а еще наверняка и изнасиловала его любимую, а может быть… Господи, дай ему немного терпения! Он должен испить всю чашу горькую до дна…

— Слушай, Слюнявый, у меня к тебе задание одно есть… — как можно спокойнее проговорил Амиран.

— Для тебя сделаю что угодно! — радостно воскликнул подонок, уверенный, что Амиран принял его в свою команду. — Убрать кого или покошмарить чуток? — осклабился он.

— Там видно будет… Поехали! Они вышли, сели в машину, но тут Амирана неожиданно осенило.

— Посиди-ка, забыл кое-что! — бросил он Слюнявому и вернулся в дом.

Ему пришло в голову на всякий случай взять с собой видеокамеру, подаренную ему на день рождения Витей Камским. Почему-то Амирану подумалось, что она ему может пригодиться. Прихватил и еще кое-что.

Вернувшись в машину, он дал по газам. Слюнявый продолжал рассказывать о своих гнусных «подвигах», пока Амиран его не прервал:

— Слушай, Слюнявый! Я не прокурор, чтобы ты мне тут исповедовался.

— Я ж не исповедуюсь, а в курс дела посвящаю… — удивился тот.

Он же хотел, как лучше. Думал, Амирану интересно узнать, что тут творил его бывший партнер в его отсидку у хозяина.

— А мне по фигу твои откровения: о Нуге я знаю больше, чем ты думаешь, так что заткнись! Дай мне подумать…

Слюнявый судорожно кивнул и обиженно замолчал. Он сидел и спокойно смотрел по сторонам, пока не заметил, что они уже выезжают из города.

— Далеко еще? — нетерпеливо спросил он.

— Нет, скоро приедем…

Но ехали они еще долго, и вдруг Слюнявый почувствовал какое-то беспокойство: дело а том, что ему показалось, что он узнал место, куда они приехали. Малаховка? Точно — Малаховка! Зачем привел его сюда Амиран-Мартали? Беспокойство еще больше усилилось, когда машина остановилась: Слюнявый узнал и место, где он сжег когда-то несчастную женщину с ребенком.

— Узнаешь? — тихо спросил Амиран.

— Вроде… — не очень уверенно ответил тот. — Кажется, здесь и жила та кобла!

— Кажется? — нахмурился Амиран. — Или точно?

— Столько лет прошло… — Слюнявый внимательно огляделся и уверенно бросил, взмахнув рукой в сторону бывшего пепелища: — Точно, здесь! Но зачем мы сюда приехали?

— Хочу записать твои откровения прямо на месте совершенной тобой… — Варднадзе сделал паузу, подумав, что рановато наезжать на этого ублюдка: сначала он должен все повторить о Лысом Нуге на видеокамеру, а потому добавил: — Работы!