Правосудие Бешеного

— Он мог им стать. Но не успел, — хмуро сказал Савелий. — Спасибо тебе, Христо. Держитесь там, у себя! А мы отсюда постараемся вам помочь.

— Я знаю, ты сделаешь все, что в твоих силах. Держись и ты: с нами — правда!

— Да, с нами правда! — повторил Савелий и торжественно добавил: — Ты — во мне…

— Я — в тебе! — эхом отозвался Христо.

И спустя несколько секунд молчания Савелий услышал короткие гудки: Христо отключился от связи.

«Обещаю тебе, Амиран-Мартали, что доведу начатое тобой до конца! Джанашвили и Велихов не будут праздновать победу! И если для того, чтобы помешать им, мне придется переступить закон, я сделаю это. Зло, которое исходит от тайного Ордена и его людей, должно быть остановлено. Если закон не может с этим справиться, то я сам буду судить их по своим законам. По законам правды… По законам своего правосудия! Клянусь! Так что прости меня, Розочка, не могу я последовать твоим советам, потому что с волками жить — по-волчьи выть!»

Савелий связался с Костей и вызвал его на встречу. Поведав ему о трагическом конце Амирана-Мартали, Говорков предупредил Константина, что с этой минуты он собирается действовать совсем по-другому.

— Мы накопили уже достаточно информации, чтобы сделать вполне определенные выводы, — сказал Савелий. — Этот Джанашвили — законченный ублюдок и гад, а таких гадов надо уничтожать. Ты как, согласен со мной?

— В общем-то да. Но может, удастся уничтожить Нугзара официальными путями?

— Вряд ли… В Генпрокуратуре все дела по махинациям Джанашвили заморожены. Внешне у него все на мази. Избавившись от Амирана-Мартали, Нугзар считает, что теперь ему ничто не мешает делать все, что ему вздумается… Не забывай, он — депутат, отдать его под суд — большая волокита. Все собранные на него наши материалы для суда не доказательства его вины, а всего лишь косвенные подтверждения. Он либо откупится, либо его адвокаты выставят все махинации Нуги как вынужденные — объективными обстоятельствами, то есть как ошибки профессионала… А пока суд да дело, Джанашвили успеет все свои темные делишки временно прикрыть. И пока предвыборная кампания будет длиться, он будет выглядеть словно ангел — поди поймай его тогда за хвост!

— Ну и что нам в таком разе остается? Замочить его, что ли? — зло бросил Константин.

— Это на крайний случай, если ничего другого у нас не получится. А пока можно постараться вывести Лысого Нугу на чистую воду, чтобы все видели, что он за сволочь. Глядишь, и перевыборы его сорвутся к чертовой матери… Я, кажется, знаю, как это сделать. Ты, Костя, продолжай его пасти. Мы должны оставаться в курсе, чего ожидать от Джанашвили. А я пока займусь другим…

В тот же день Савелий дозвонился до Малютина. Сергей Петрович обрадовался его звонку: как и советовал ему Савелий, Малютин как-то вечером заехал на Лубянку к генералу Богомолову и после ничего не значащих обычных вопросов о здоровье, семье, детях напрямую спросил у него, можно ли доверять Сергею Мануйлову.

— Несомненно! — тут же воскликнул генерал. — Это лучший мой… — с гордостью начал Богомолов, но запнулся, не зная, кем его представить. — В общем, отличный парень и мой, кстати, крестник! Если вам недостаточно такой характеристики, то, быть может, информация о том, что Бешеный… да, именно такое у него странное прозвище, — заметил Богомолов, перехватив удивленный взгляд Малютина, — имеет высшие правительственные награды США и России, убедит вас в моих словах?.. Вы уже познакомились с ним?

— Нет. Мы только однажды говорили по телефону, и он пообещал мне любую поддержку и помощь, если я к нему обращусь…

— Когда этот человек обещает, он свое слово держит во что бы то ни стало, уж вы мне поверьте, — серьезно сказал Богомолов, — я знаю Бешеного давно, и в его жизни было столько всего, что вполне хватило бы нескольким людям… но ни разу он не оступился и не изменил своему характеру и принципам.

— А какие у него принципы?

— Давить на корню зло и людей, от которых оно исходит, причем всеми доступными ему способами.

— У меня такое впечатление, вы чего-то недоговариваете… Способы, о которых вы сейчас упомянули, наверняка не всегда идут в ногу с законами, не так ли? Я, как верный служитель закона, вижу здесь некоторое противоречие: нарушать закон для меня то же зло. А как тогда можно злом победить зло?

— Ох, Сергей Петрович… — вздохнул Константин Иванович. — Поверьте мне, здесь нет никакого противоречия. Ведь законы пишутся людьми, которые прежде всего зависят от времени, в котором они живут, от окружающих их людей, от собственной семьи, в конце концов… А наш Бешеный зависит только от своего понимания долга и чести. И здесь я ему доверяю на все сто.