Правосудие любой ценой

– Спасибо вам большое, – почти серьезно сказал Лелюков. – Я полагаю, что вы вмешались вовремя.

– Ага, – кивнул Браток. – Но твоя ба… жена не стала бы этим заниматься, если бы ты…

Братку очень хотелось назвать Лелюкова как-нибудь конкретно, но он сдержался.

– Если бы, гражданин Лелюков, не изменял ей, своей супруге.

– Это мое дело, – сказал быстро Лелюков.

– Вот видишь, милый, – сказала его жена. – Ты мелкий, подлый и непорядочный человек.

Браток снова вытер лицо платком.

– Мерзавец! – выкрикнула Лелюкова и попыталась вскочить.

– Сидеть, – приказал Браток и добавил даже с некоторым удовольствием. – Сама налево ходишь!

Зависла пауза. Лелюкова словно поперхнулась, а ее муж медленно обернулся к ней. Его лицо выразило безграничное удивление:

– Ты мне изменяешь? С кем?

Зазвонил телефон на столе.

– Слушаю, – подняв трубку, сказал Браток.

– Это Мила. Я пытаюсь дозвониться до Юрия Ивановича, но у него выключен телефон. Вы не могли бы…

– Хорошо, – быстро сказал Браток, – я передам.

И положил трубку.

– С кем? – повторил вопрос Лелюков.

– А вы ей с кем? – спросил Браток.

– Я? – замялся Лелюков.

– Вот и она с ней, – сказал Браток и облегченно вздохнул.

Самая трудная часть разговора позади. Оба супруга пребывали в одинаковой стадии изумления.

– С Ритой? – одновременно произнесли Лелюковы.

– С ней, – подтвердил Браток и вкратце изложил супругам всю историю.

Жена их приятеля Рита умудрилась одновременно быть любовницей и мужа, и жены, но по отдельности. Обоим Лелюковым она пылко объяснялась в любви, и очень жалела обоих, потому что муж и жена, соответственно, не ценили своих жену и мужа. И обоим Рита подсказывала наиболее простые выходы из сложившейся ситуации.

Мужа, не ценящего такую жену, просто необходимо было наказать физически. Чтобы он ощутил ту боль, которую причиняет своей возвышенной и ранимой супруге. А неблагодарную жену, естественно, нужно было держать в черном теле, чтобы она знала, кто ее хозяин и повелитель.

– Но зачем? – почти простонал Лелюков.

На заплаканном лице его супруги читался тот же вопрос.

– Значит, твоя ненормальная баба нанимает пацанов. Тебя лупцуют. Потом ты узнаешь, что это сделала она, и что? И ты, если тебя правильно накрутить, ее замочишь.

Лелюкова вздрогнула и посмотрела на мужа. Тот взгляд отвел.

– И тебя ловят. Ты уж поверь – Рита ваша любимая тебя бы и сдала. Так? Так, – сказал Браток удовлетворенным тоном. – И что получается?

– А что получается? – спросил Лелюков.

– А получается, что муж Риты остается в вашем общем бизнесе один. Типа – без конкурентов.

– Сука! – в один голос произнесли Лелюковы.

Все, изложенное прапорщиком, было настолько логичным и понятным, что верилось в это сразу.

– Я ее… – сказал Лелюков.

– А вот это уже фиг, – остановил его Браток. – Эта ваша разборка закончится туточки. И если мы узнаем, что с кем-то из всех вас что-то приключится – ой я вам не завидую, ребята. Понятно?

Лелюковы кивнули.

– Тады – свободны, – сказал Браток и указал на дверь.

Лелюковы встали с кресел.

– Я вам так скажу, – Браток удовлетворенно откинулся в кресле. – Трахайте вы кого хотите, хоть бобика, только калечить друг друга не нужно. И, это, запомните, начнете снова фигней заниматься – вас застучат. В смысле – заложут. Как этот раз.

Лелюковы молча вышли из кабинета.

– Ребенка себе заведите! – крикнул им вдогонку Браток. – А то беситесь с жиру.

Дверь кабинета закрылась.

Браток встал с кресла, и вошел в боковую комнату.

– Все слышала, Рита? – спросил Браток.

Рита ответила нечленораздельным стоном. Трудно было ожидать, что она сможет что-либо внятно сказать с заклеенным ртом.

Браток отстегнул ее от кресла и рывком содрал со рта лейкопластырь.

– Все поняла? – спросил Браток.

Рита выразилась несколько длинно и эмоционально. Из ее выступления следовало, если убрать матерные выражения, что все она поняла и, хоть оценивает действия Братка и других ментов очень низко, но все поняла и будет вести себя в рамках правил капиталистического общежития.

– Рожу вытри, – посоветовал Браток, когда Рита закончила свое выступление. – Вся помада размазалась.

Последовала новая тирада, которую Браток не перебивал. Только когда уже возле двери Рита замолчала, Браток быстро сказал:

– И тебе всего наилучшего.

Хлопнула дверь.

Браток облегченно вздохнул и полез в ящик стола. Он даже достал початую бутылку водки и стакан, но вовремя вспомнил, что если Гринчук еще больше задержится, то придется докладывать лично Владимиру Родионычу. А тот не любит выпивки на работе.

– Твою мать, – сказал Браток.

* * *

– Твою мать, – сказал в этот же момент Владимир Родионыч.

Ни к чьей родительнице конкретно, а, тем более, к матери Полковника, это энергичное замечание не относилось. И произнесено он было вполголоса и с оглядкой на дверь кабинета. Владимир Родионыч был человеком интеллигентным и спокойным. И старался поэтому, в слух не выражаться. И слух Инги, своего секретаря, не травмировать.