Правосудие в Калиновке (СИ)

— Ты что, с Урала? — Он криво ухмыльнулся. — Тебе справочник «Промышленные предприятия Украинской ССР» за восемьдесят девятый год никогда на глаза не попадался?

Я покачал головой:

— Нет, а что?

— Приедем домой, я тебе покажу. Если, конечно, захочешь. В нем — дюжина томов, такая вот стопка…

Из его жеста я заключил, что увесистая.

— Полезное издание, — продолжал Пугик. — Хоть и раритет. Ее бы в качестве главного экспоната в Музей Советской Оккупации поместить, слыхал, наверное, недавно открыли в Киеве какие-то мудаки под патронатом этого недоумка — Пьющего. Наглядно бы демонстрировала, как чертовые оккупанты измывались над бедным населением, заставляя вкалывать у станков от звонка до звонка, вместо того чтобы предоставить право жрать «БІЛЕНЬКУ» и втыкать в телик, где эту самую водяру с утра до ночи без устали рекламируют: «БІЛЕНЬКА, така РІДНЕНЬКА, як НЕНЬКА». Скоты. Превратили народ в непросыхающее быдло…

— А тебе этот справочник на кой? — вяло поинтересовался я. Что за последний десяток лет большинство крупных промышленных объектов, былых столпов советской экономики, из города как ветром сдуло, знал, конечно, и без Пугика с его раритетной книжкой, полезным пособием для будущих археологов. Мы со Светланой, например, привыкли закупать продукты впрок, на неделю вперед, в гигантском торговом комплексе «МЕГАФАК», занявшем мрачные корпуса бывшего оборонного завода, штамповавшего комплексы для ПВО страны. Ныне в его слегка подмарафеченных стенах продавалась всяческая всячина, от бананов из Эквадора до египетской картошки, норвежской форели и живых обитателей Японского моря. Это была не худшая замена, как я думал тогда, хоть морепродуктами, безусловно, не стрельбанешь по вражескому самолету. Куда подевались сотни всевозможных станков, и тысячи работяг, что за ними трудились, таких вопросов мне, признаться, и в голову не приходило…

— Справочник для меня, все равно, что глиняные таблички для шумеролога, — с мрачной ухмылкой пояснил Пугик. — Я с его помощью издохшие советские заводы нахожу, под новым культурным слоем. Там, брат, полным-полно всякого железа осталось. Я ему новую жизнь даю…

— Восстанавливаешь оборудование?! — удивился я, не очень-то в это поверив. И правильно сделал.

— Я не сказал — вдыхаю старую, Серега, этого и папа римский не сделает, по нынешним временам, даже если захочет. Даю принципиально новую, усек? Выкупаю мертвое барахлишко на корню, режу автогеном и в переплавку. На что на что, а на железо наши старики не скупились, и качество — куда там мусору, что теперь варят, за что им низкий поклон, на булку с маслом хватает. У меня пять бригад — демонтажников, мля, раскромсали б и монумент Родины-Матери над Днепром, если б кто только выписал наряд. — Он, вероятно, хотел пошутить, но шутка не удалась, последняя фраза прозвучала символично.

— М-да, — протянул я. Мы с Пугиком оканчивали теплоэнергетический факультет политехнического института, который позже, исключительно понта ради, произвели в национальный университет. Редко кому из наших сокурсников повезло впоследствии устроиться по специальности. Распад Союза нивелировал дипломы о высшем техническом образовании, превратив в совершенно бесполезные картонки, которыми даже не подотрешься, чересчур жесткие. Каждый выкручивался, как мог. Спасение утопающих, дело рук самих утопающих, не так ли? Кто бы знал, сколько горькой истины вберет в себя эта старая невинная шутка. Меня, например, после долгих мытарств занесло на фирму, занятую поставкой и подключением персональных компьютеров. Поскольку у шефа с прежних времен сохранились кое-какие связи (раньше Юрий Максимович работал чуть ли не в КГБ, где дослужился до генеральских лампас и соответствующих звезд величиной с те, которыми ниндзя швыряются с экранов телевизоров), мы были буквально завалены заказами налоговых администраций, фондов всевозможного страхования и прочих аналогичных контор, занятых главным образом самопропитанием. Не без успеха, надо сказать.

За разговором я не сразу хватился, что Игорь повернул не туда, откуда мы приехали неделю назад. Вместо Штормового взял курс на Севастополь.

— А ты перся через Штормовое?! — Пугик в недоумении вскинул брови. — Ну, ты даешь, Журавлев! Сусанин, мля! Рванем через горы, напрямик.

— Через Ай-Петри? — удивился я, покосившись на как раз проплывавшие мимо посеребренные Луной зазубренные пики.

— Через Байдарские ворота, — пояснил Пугик.

— А ты уверен, что это — ближе?

— Чтоб ты даже не сомневался, Серега.

Вскоре мы оставили справа внизу галактику огней, расположившуюся в чаше над морем. В Ялте никто и не думал спать, ночная жизнь была в самом разгаре. Еще спустя полчаса Игорь, приподняв ногу с педали акселератора, принялся то и дело поглядывать на правую обочину. Вероятно, опасался проскочить поворот. Недаром, узенькая дорожка, куда он свернул в скором времени, напоминала партизанскую тропу. Едва мы очутились на ней, капот «Вектры» задрался, как у набирающего высоту истребителя.