Правосудие во имя любви

— Мистер Ренфроу сейчас свободен, — сообщила она с улыбкой. — Вы можете зайти.

— Благодарю вас.

Седовласый джентльмен крепкого сложения поднялся из-за стола ей навстречу.

— Фрэнк Ренфроу, — представился он, протягивая руку. — А вы — мисс?..

— Судья Колсон, сэр.

Брови у него полезли кверху:

— О, судья Колсон. Ваше имя хорошо известно. Вы, кажется, ведете кампанию за свое переизбрание, верно?

— Не совсем так. Я была назначена на эту должность, когда появилась вакансия. А вот теперь я действительно вступила в предвыборную борьбу, но не за переизбрание, а просто за избрание на должность.

— Надеюсь, вы победите.

— Спасибо.

— Садитесь, прошу вас.

Кейт опустилась на краешек стула, а мистер Ренфроу прислонился к столу, скрестил на груди руки и стоял, пристально глядя на нее проницательными голубыми глазами.

— Итак, что вас интересует в нашем пансионате?

Кейт кашлянула, чтобы прочистить горло.

— Не «что», а «кто». Речь идет о молодой девушке по имени… Эмбер Стерлинг.

Она произнесла это имя вслух, но оно оставалось для нее чужим. Однако она больше не могла даже в мыслях называть свою дочь Сэйрой. Юридически ее зарегистрировали под именем Эмбер, и Кейт обязана была с этим считаться.

— Ах, милая, милая Эмбер. Одна из моих любимиц. Почему вы хотите увидеть ее? — спросил он мягко, но настойчиво.

— Я друг семьи, — солгала Кейт.

Выражение его лица изменилось. Он ей не верил, да и она сама не поверила бы такому объяснению. Она никогда не умела врать. И теперь, ожидая его ответа, она чувствовала, как стучит ее сердце. Если он откажет…

— Не вижу причин, почему бы вам не повидаться с ней.

От волнения у Кейт подкашивались ноги.

— Спасибо.

— Пойдемте, я провожу вас.

Только когда они вышли из здания, Кейт заставила себя спросить:

— Скажите, а Эмбер… ей хорошо здесь?

Мистер Ренфроу внимательно посмотрел на нее.

— Очень неплохо, ваша честь. Окажись она в реальном мире, который знаем мы с вами, она была бы глубоко несчастным созданием.

— Что еще для нее можно сделать?

Если мистер Ренфроу и счел ее вопросы странными и неуместными, он не подал виду. Впрочем, Кейт уже было все равно, что о ней подумают. Она хотела узнать о своем ребенке все, что можно. Но больше всего ей хотелось взять дочку за руку, обнять ее…

Они вошли в сад, как будто сошедший со страниц волшебной сказки. Посредине бежал быстрый ручей, окаймленный цветниками и рядами скамеек.

В траве бродили ленивые ручные голуби и склевывали разбросанные для них подсолнечные семечки. Несколько пациентов вышли погреться на солнышке. Одна девушка задремала, присев у дерева. Две женщины громко смеялись.

— А вот и она, — сказал мистер Ренфроу. — Вот и Эмбер.

У Кейт похолодело внутри. Она боялась лишиться чувств.

— Где? — не поняла она.

— На качелях. Теперь видите?

Кейт зазнобило.

— Да-да, вижу.

— Вы хотите, чтобы я оставил вас с ней наедине?

— Да, пожалуйста. — Кейт не могла отвести взгляда от девушки в синем платье.

— Всего хорошего, — распрощался мистер Ренфроу и удалился.

Ноги Кейт налились свинцом. С трудом ступая по мягкой траве, она осторожно приближалась к Эмбер, чтобы не напугать ее.

Эмбер оказалась прелестной девушкой. Светлые волнистые волосы до плеч, карие глаза — совсем как у Кейт. Кейт услышала, что она напевает какую-то песенку. Она выглядела совершенно естественной, такой, как все в ее возрасте: она могла бы учиться в выпускном классе, заниматься спортом, бегать на свидания…

У Кейт сжалось сердце, но она только закусила губу. Если сейчас она совершит неверный шаг, другого случая может не быть.

— Эмбер… я — твоя… — у нее не хватило духу произнести «мама». Кейт хотела попробовать еще раз, но почувствовала, что кто-то стоит у нее за спиной.

Она обернулась и широко раскрыла глаза:

— Ты! — прошептала она одними губами, пораженная, как молнией.

— Я не мог не приехать, — сказал Сойер, глядя на нее грустными, запавшими глазами.

Он сейчас показался ей таким добрым, таким родным, что она едва не бросилась в объятия его сильных рук. Но она удержала себя. Сойер ее не любил. Он всего лишь использовал ее для достижения собственных целей. А сюда его привели угрызения совести.

Кейт отвернулась и сделала еще один шаг по направлению к дочери.

— Не надо, — сказал Сойер тихим, сдавленным голосом. — Это к добру не приведет. Доктор сказал, что она ничего не поймет. Ей здесь хорошо, у нее свой мир. Не стоит его разрушать. — Сойер перевел дыхание и продолжил. — В пансионате хороший уход. Она ни в чем не нуждается. Ее приемные родители весьма состоятельны.

Кейт снова повернулась к нему. Ее лицо было залито слезами, губы дрожали.

— Они любят ее? Обнимают, целуют?

— Нет, — вынужден был признать Сойер. — Ее никто не навещает. Родители стыдятся.

— Боже, неужели это правда? — Кейт согнулась от рыданий.

— Кейт, не надо, — уговаривал Сойер, подходя ближе.

Когда ее накрыла его тень, она выпрямилась и отступила назад.

— Нет, не подходи ко мне.

— Кейт, позволь мне помочь тебе. — Его голос дрогнул. — Давай я возьму тебя под руку.

— Нет, — всхлипнула она. — Уходи.