Правовая психопатология

Одно из наиболее распространенных оснований – диагноз заболевания. Он сформулирован предельно четко в соответствии с международной и национальной классификациями и не должен содержать никаких импровизаций или двусмысленных формулировок. Таковы требования правительства к заключению медицинских комиссий, выполняющих функции отбора (врачебно-трудовых, военно-врачебных и т. п.). В зависимости от названия болезни формулируются конкретные противопоказания, обязательные к исполнению.

Для ряда социальных ограничений используется менее определенный по своему содержанию факт диспансерного учета, который до последних лет был весьма популярен. Например, при назначении на государственные и политические должности от претендента на пост требовалась справка, подтверждающая, что он на диспансерном учете в психоневрологическом и наркологическом диспансере не состоит. Какой-то резон в такой кадровой политике, несомненно, был, ибо на учет без причин не попадают. Но с течением времени изменились представления о психопатологически безупречной репутации. Для обычных граждан, не нуждающихся в активном контроле психиатра за их частной жизнью, ввели консультативно-лечебную помощь, обезопасив контакт с врачом от угрозы компрометации. При таком порядке взаимодействия с медициной необходимость в справках о психиатрической лояльности отпала по большинству из прежних оснований. Остались только ограничения для вождения транспорта и владения оружием. Здесь наличие справки об отсутствии учета по-прежнему обязательно.

Контуры понятия «психический недостаток» окончательно теряют свою медицинскую определенность, когда речь заходит о выполнении людьми не связанных с профессией общественных функций. В этом отношении особенно показательна процедура привлечения граждан к выполнению обязанностей присяжных заседателей. Федеральным законом «О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции Российской Федерации» предусмотрено, что из списков заседателей исключаются лица, состоящие на учете в психоневрологических учреждениях и имеющие психические недостатки, препятствующие им исполнять возложенные на них обязанности.

Сочетание понятий «психический недостаток» и «успешное исполнение обязанностей», строго говоря, не имеет к медицине ни малейшего отношения, так что диагноз, который субъект, претендующий на отказ от выполнения обязанностей присяжного заседателя, должен представить, имеет лишь символическое значение. Врач вправе и в состоянии назвать болезнь, но сделать вывод – прерогатива представителя власти. Чем он при этом будет руководствоваться, сказать трудно. Скорее всего, ему следует сопоставить медицинскую информацию с эффективностью средовой психической адаптации, чтобы иметь возможность прогнозировать «успешность» участия в судебной процедуре, не допустив к правосудию людей слабоумных, душевнобольных, психически неустойчивых и личностно аномальных.

3. Компенсация психического вреда

Если психически больной человек оказывается в роли потерпевшего, его состояние должно рассматриваться в двух аспектах: а) психическое расстройство как проявление физических и нравственных страданий, подтверждающее наличие морального вреда; б) психическое расстройство как основание для наказания виновного и возмещения вреда здоровью.

Ущерб здоровью по общему правилу предусматривает три степени тяжести: легкий (утрата трудоспособности до 5 % и расстройство здоровья сроком до 21 дня), средний (утрата трудоспособности до 30 % и расстройство здоровья сроком более 21 дня) и тяжелый (утрата трудоспособности более 30 % при расстройстве здоровья сроком более 120 дней).

К сожалению, ущерб психическому здоровью выделен из общего правила только ст. 111 УК, где сказано: «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью… повлекшее за собой… психическое расстройство…». Тем самым ущерб в форме легкого и средней тяжести расстройства психического здоровья приходится оценивать либо исходя из формальных признаков (например, длительность пребывания на больничном листе), либо с учетом нравственных страданий. Последнее предпочтительнее по нескольким соображениям. Во-первых, в психиатрической практике утрата трудоспособности – показатель довольно субъективный; во-вторых, сроки пребывания на амбулаторном лечении даже по поводу легких расстройств психики бывают долгими – недели и даже месяцы; в-третьих, эмоциональная травма всегда лучше лечится заботой о компенсации вреда, чем чувством удовлетворенной мести.

Поскольку возмещение морального ущерба в судебной практике только набирает опыт, мы остановимся на данном аспекте правоприменения более подробно.

«Защита гражданских прав осуществляется путем… компенсации морального вреда» (ст. 12 ГК).