Правовой статус

— То есть будут два предмета, идентичных по сути, но с разным правовым статусом? — щелкнул пальцами Андреевских. — Оба могут выстрелить и убить, но один — легальный оригинал, второй — нелегальная копия? Копия, которая не обладает привилегиями оригинала?

— Предположим, — процедил сквозь зубы прокурор. — Но… э-э-э…

Вадим Петрович уже понял, что безнадежно проигрывает спор. Но неожиданно на помощь ему пришел отец Никодим.

— Что ж это получается? Что одна икона Богородицы целительна по сути своей, а другая, такая же икона — не целительна? Ересь получается, дети мои. Бесовщина.

— Вот! Какая разница, перебиты номера, или нет? В любом случае ствол — это ствол, и за него предусмотрена уголовная ответственность! Свойств-то он не поменял?

— Да при чем здесь свойства? Вопрос в том, насколько легально существование ствола. У тебя же ствол легальный. У меня легальный. Нас нельзя посадить. А у какого-нибудь Вертизалупкина ствол нелегальный. И его нужно посадить. Понимаешь? Вот скажите, святой отец. Понятно, что если икону написал иконописец — она целебная. А если ее дядя Вася какой-нибудь нарисует? Она все еще целебная?

— Если освящена положенным образом — конечно.

— Зашибись, — протянул полковник. — Сейчас мы договоримся до того, что если человек крещеный — его нельзя убивать. А если не крещеный — то можно.

— Так-то логично, — кивнул Иволгин. — Коммунист должен убить фашиста, и это правильно. Фашист тоже должен убить коммуниста, но это не правильно! И коммунист ему должен в этом помешать!

— А что, партийная принадлежность влияет на степень вины? — усмехнулся Бабушкин.

Повисла неловкая пауза.

— Так, товарищи господа. Светает уже. Давайте что-то решать, — ударил ладонью по столу Занозин. — Давайте для упрощения задачи считать, что убиенный был крещеным коммунистом.

— Так он покаялся! — воздел к небу перст священник. — Стало быть убийство клона — есть дело греховное.

— Твою ж налево, — процедил сквозь зубы чекист. — Вот вам другой пример. Волосы. Волосы ведь есть? У всех нас есть волосы? Иметь волосы не является уголовно наказуемым деянием?

— Нет, — согласился Пантелеев.

— Вот пока они у меня на голове — они мои. Например, поджечь их — это преступление. Но когда я иду в парикмахерскую, их состригают, и они уже не на моей голове. А на полу. Поджечь их — это же не преступление?

— А где связь с нашей ситуацией? — удивился генерал.

— Волосы — это часть меня. Пока они у меня на голове — это я. И права у них точно такие же, как и у всего остального меня. После того, как их подстригли — это все равно часть меня. Но не на мне. Вот так и с клоном. Есть Павлов, это человек и гражданин со всеми вытекающими правами. А клон — часть Павлова. И сам Павлов может делать с ним все, что захочет.

— Так это вообще, получается, самоубийство! — усмехнулся прокурор.

— Вот видишь! А статьи за самоубийство у нас нет!

— Но есть статья "доведение до самоубийства"! — парировал Вадим Петрович. — Значит, кто-то все равно должен сесть!

— Тебя хлебом не корми — дай кого-нибудь сесть, — покачал головой Иволгин.

— Да блин! — воскликнул Андреевских. — Кого сесть-то? Павлов самоубился, но он живой. Все. Точка.

— Но есть же труп!

— Да, есть труп. Труп Павлова. И есть сам Павлов. Живой. Вот если Павлова распилить поровну сверху вниз — это будет все еще один Павлов, или два Павлова?

— Это будет труп Павлова.

— Хорошо, пусть труп. Но один. От того, что его попилили пополам, Павловых два не стало. Потому что из двух полутрупов не может быть без одного трупа. И клона Павлова без самого Павлова не может быть. Получается, что был Павлов, целиком. И была часть Павлова. Тоже целиком, но часть. Как бородавка. Он ее удалил, и все, остался только один целый Павлов!

— Вы, Сергей Анатольевич, сейчас все так красиво описали, — восхищенно произнес Денис Кириллович. — Что у меня у самого появились сомнения, что их было двое!

— Кого — двое?

— Павловых!

— Так Павлов же один был!

— Нет, сам Павлов — конечно, один. Но был еще и клон!

— Да не было никакого клона! Были биологические отходы. Побочный продукт жизнедеятельности Павлова. Что вы должны делать по инструкции с биологическими отходами?

— Сжигать!

— Вот именно! Полутруп сжечь, Павлова отправить на Новую Землю, пусть картины с северным сиянием рисует.

— Не, не стоит. Когда у человека рисовать не получается — это плохо кончается.

— Хорошо, пусть не рисует. Пусть запоминает. А нам — премии за переработку.

— И участок в центре города под храм! — добавил отец Никодим.

— И участок в центре города под храм. Возражений нет? Вот и чудненько!