Правозащитник

И не дожидаясь приглашения хозяина дома, Белосельский, почти оттолкнув его, вошел в прихожую и стал осматривать дом. Везде царил страшный беспорядок; в комнатах были всюду разбросаны вещи, вперемешку с едой и садовой утварью; в гостиной на столе виднелись неубранные миски, издававшие неприятный запах.

– Моя жена уехала с ними… на прогулку!

– Какую еще прогулку?

Белосельский, видя, как «достойный» отец семейства опустил глаза, схватил его за грудки. Тут он уловил резкий запах спиртного.

– Я слушаю!

– Стойте… стойте… что Вы делаете? Я сейчас вызову милицию!

– Я последний раз спрашиваю, где Ива и Милош?

И он приподнял «заботливого папашу» в воздух как шар.

– Хватит, хватит… я скажу… скажу… я тут ни при чем… это моя жена… отпустите!

Белосельский поставил его на землю и дал глотнуть воздуха.

– Моя жена… У нее последнее время плохое настроение, она лечится от депрессии, принимает препараты… А Ива с утра ее рассердила…

– Где Ваша жена?

– У доктора.

– А Ива?

– Девочка с утра капризничала, и моя жена заперла ее в чулане вместе с братом…

– Вы заперли детей в чулане?! – Белосельский вскричал с такой страшной силой, что мужчина повалился на колени и закрыл уши руками.

– Я ни при чем… это все жена… это все она…

– Если хоть один волос упадет с головы детей, Вы пойдете под суд. Я обещаю это Вам твердо… Где чулан?

Белосельский схватил незадачливого хозяина дома за шиворот и потащил во двор.

– Я покажу, покажу… только не бейте!

– Сколько они там?

Мужчина молчал. Он показал амбар, находящийся на другом конце дома. Вскоре Алексею предстало жуткое зрелище: в полной темноте можно было различить детские глаза.

– Ива, Милош!

Он с невыразимой радостью обнял хрупкую девочку, так, словно был для нее настоящим отцом.

– Я тебе говорил, Ива, – серьезно произнес мальчик, – Алексей вернется. Он не бросит нас. Я же говорил. Я это знал, чувствовал.

Они вышли на воздух.

Ива по-прежнему молчала. Белосельский обратил внимание на то, как плохо она одета – в свитере с дырками и легкой юбочке. Его сердце переполняли возмущение и гнев.

– Почему ты молчишь, дитя мое? – спросил Алексей Иву.

Девочка посмотрела ему прямо в глаза, и он увидел в них такую боль невысказанных страданий, что все в нем невольно сжалось.

– Ты ведь уедешь опять? Бросишь нас? Отдашь в другую семью?

Белосельский ощутил, как к горлу подступает такая теплая волна умиления, какую он еще никогда не знал. И это чувство подобно наводнению захватило все его существо. Затем его глаза вспыхнули, и внезапно он присел на корточки рядом с девочкой, обнял ее и прижал к своей груди.

– Нет, я больше не уеду никогда. Больше мы не расстанемся. Я не могу вас доверить никому. Я купил большой дом. Конечно, я женат, но в доме хватит места всем.

– Это правда? – Ива почти не верила. – Вы не обманываете?

– Отныне можешь говорить мне «ты»… Я клянусь, что так и будет. Я буду заботиться о вас. Конечно, я не смогу вам заменить родителей…

Эту сцену прервала супруга хозяина дома, чья громадная машина, походящая на гигантского паука, въехала на лужайку перед домом.

– Она била нас, – тихо произнес Милош.

Белосельский выпрямился во весь рост и шагнул навстречу хозяйке дома. А та еще не могла понять, что происходит.

– Что Вам нужно? Как Вы попали сюда?

– Я забираю Иву и Милоша. Вы не можете не только стать хорошими родителями, но и даже решить собственные проблемы. Дети поедут со мной, я сам буду заботиться о них. Вы жалки и ничтожны. Не вздумайте чинить какие-либо препятствия – я, Алексей Белосельский, могу раздавить вас как мух, так что молитесь, чтобы я этого не сделал. Ибо я прощаю вас ради этих детей, иначе вы понесли бы страшное наказание. Прощайте.

Однако хозяйка дома, очевидно, не вполне уразумев, что происходит и не желая мириться с подобной потерей, кликнула на помощь мужа, а тот, схватив деревянный брус, кинулся на Белосельского. Стараясь сделать так, чтобы безумец не задел детей, Белосельский не тронулся с места, и мужчина с удивлением увидел, что деревянный кусок раскололся как хрупкая тростинка, ударившись о плечо Алексея. Наш герой схватил хозяина дома и оттолкнул от себя – бородач вышиб лбом стекло и остался лежать без движения. Женщина принялась звать на помощь, но Алексей уже уходил вместе с детьми.

Из соседних домов привлеченные шумом высыпали соседи, но Виталий взвел курок пистолета, давая понять, что шутить не намерен. Это охладило пыл самых разгоряченных.

Белосельский бережно усадил Иву и Милоша на сиденье джипа и приказал немедленно ехать. Вскоре злополучный дом оказался позади.

– Сколько же это продолжалось?

Ива промолчала и закрыла глаза. Детскому сердцу иногда трудно ощутить счастье. Дети переносят его по-разному. Иногда бурно смеются или прыгают. Иве была свойственна застенчивость и хладнокровие. Но она понимала, что зло осталось позади и не опалило ее своим огненным дыханием. Милош же горел желанием рассказывать.

– Это началось спустя две недели… Она сначала хорошо к нам относилась, а потом… потом…