Правозащитник

Глава 5. Муж сестры

Подмосковный двухэтажный коттедж был окружен внушительной каменной стеной; парадные ворота предусмотрительно забраны прочной чугунной решеткой. В довершение всего на страже стояла пара «Аргусов», одетых во все черное.

Однако это не смутило Белосельского. Он почти выпрыгнул из черного лимузина, несмотря на все возражения Виталия, и, не обращая внимания на предупредительные крики бдительной охраны коттеджа, вплотную приблизился ко входу.

— Это частная собственность! Просим Вас удалиться!

— Это дом моей сестры. Я ее брат, и вам лучше пропустить меня.

Видя, с каким упорством они имеют дело, «Аргусы» пытались напасть на молодого человека, но через секунду уже оба лежали на земле. Они не ожидали такой силы от хрупкого, на первый взгляд, молодого человека.

— Неплохо, — заметил Виталий, — но как мы попадем в дом?

— Ты же говорил, что твой лимузин выдержит любую стену.

— Подождите, Вы и в самом деле хотите…

Белосельский надавил изо всех сил на педаль и на полной скорости снес ворота в одну секунду. Машина была искорежена, но Алексей не получил ни царапины.

Во дворе дома он увидел Марину и ее мужа с ружьем в руках. Девушка закричала, Белосельский поднял руку и Виталий прицелился и выстрелил. Ружье выпало из рук мужчины. Он был безоружен и только слегка ранен. Это был высокий мускулистый детина лет сорока. Он с рёвом быка бросился к Белосельскому. Но его попытка не увенчалась успехом, ибо он тут же был повергнут на землю подобно Антею.

— Алексей, не надо, прошу тебя.

Белосельский хорошенько встряхнул детину и приподнял его одной рукой в воздух как куклу.

— Алексей, прошу тебя!

Молодой человек отпустил его, дав возможность слегка отдышаться.

— Слушай и не говори, что я не предупреждал. Ты немедленно оставишь мою сестру в покое, дашь ей развод. Этот дом также придется вернуть. И всякие грязные домогательства прекратишь, это понятно?

Детина пробурчал что-то невнятное.

Белосельский заставил мерзавца заучить «урок» заново.

— Теперь ясно?

— Да.

— Очень хорошо… Виталий отвезет тебя на твою квартиру. И не вздумай больше приближаться к Марине, иначе в следующий раз я не буду таким снисходительным…

— Твоего брата выпустили под залог… Ты не сможешь доказать, что Дмитрий совершил подлог, — пробурчал детина.

— Не нужно мне ничего доказывать. Если его не накажет наше правосудие, я знаю другое правосудие, которое будет к нему весьма пристрастно… пока подумай о себе.

— Ты проиграешь…

— Нет. Итак, помни, что я сказал тебе! Тебя должно волновать лишь это… Виталий, отвези этого человека на квартиру. Здесь он больше не появится. И проследи, чтобы этот подонок больше ничего не предпринимал. Кстати, для охраны коттеджа выдели еще четверых. Вечером возвращайся.

Затем он подошел к Марине. Она была задумчива, в слезах.

— Если бы я знала, что он так изменится… ведь когда-то он говорил, что любит меня… впрочем…

— Тебе нужно его забыть. Кстати, я считаю, что тебе небезопасно оставаться здесь. В городе ты будешь в большей безопасности. Я, между прочим, купил тебе хорошую квартиру. Поверь, ты будешь довольна. Все наладится, поверь… Ты сможешь жить там со своим сыном.

Губы Марины тронула грустная улыбка.

— Я тебе благодарна… Но, может, я допускаю ошибку? Быть одной…

— Ты еще очень молода. Посмотри, что он сделал с твоим домом… взгляни на эти постройки… он же строил каменную стену, чтобы разделить имущество… Не расстраивайся, все это в прошлом. Обещаю, что больше тебя никто не обидит.

— Алексей, ты не понимаешь…

— Наоборот, Марина, сейчас в тебе говорит лишь гордость. В любом случае тебе нужно сменить обстановку. Этот коттедж лучше продай, впрочем, поступай, как подсказывает тебе сердце…

— Алексей, я не знаю, почему ты это делаешь для меня… ведь в прошлом… до аварии… ты был совсем другим. Ты ведь относился ко мне как к чужой… а если опять…

— Нет, я не переменюсь, не волнуйся. Как ты понимаешь, вернее, видишь — я изменился.

— Люди не меняются за один день…

— Да, но со мной произошло нечто другое…

— Что же?

Белосельский не ответил.

— Давай не будем обо мне. Ты единственный родной мне человек. Я все сделаю для твоего блага. О деньгах можешь не беспокоиться. Я открыл счет на твое имя в надежном банке, также распорядился перевести на тебя часть недвижимости.

— Алексей…

— Не говори… это моя обязанность, мой долг.

— Так странно слышать от тебя такие слова… «обязанность», «долг», можно подумать, что…

— Я хочу поскорее покончить со всеми моими делами, перед тем как я уеду.

— Уедешь? Куда?

— Тебе одной я могу сказать. Называй это безумием, сумасшествием, наваждением… Но я чувствую в себе какой-то жар, неумолимое желание сделать то, что я задумал. Это не прихоть, не каприз, а полноценное осознание моего предназначения… Я уезжаю с одной благотворительной миссией в Б***.

— В эту страну?! Алексей… Алексей, ты с ума сошел? Зачем? Там же идет война!

— Именно поэтому я обязан там быть…

— Это безумие.

— Скажу правду: я не знаю зачем, но я чувствую, что должен там быть.

— Ты и впрямь сумасшедший!

Белосельский улыбнулся.

— Даже больше, чем раньше?

— Да.