Правозащитник

— Я отпускаю Вас. Вы мне больше не нужны. Но это в последний раз.

Старик был так изумлен, что даже не поблагодарил Белосельского.

Затем Белосельский повернулся к «Сиреневому Жилету».

— А Вас ждет путешествие в Москву, беседа с сенатором и, возможно, свобода. Это будет как жест человеколюбия. Вы, конечно, преступник. Я почему-то уверен, что мы еще встретимся, даже после того, как я Вас отпущу на все четыре стороны.

— Почему?

— Знаете старую поговорку? «Свинья не может не лезть в лужу». Впрочем, это в будущем… А пока мои люди еще соберут наличные, которые спрятаны у Вас в подвале.

«Сиреневый Жилет» вздрогнул.

— Я останусь совсем нищим.

— Вы это уже повторяли. Неужели для Вас богатство значит больше, чем жизнь? В таком случае, может, мне Вас все же отправить в тюрьму и по-другому добыть нужные мне документы?

«Сиреневый Жилет» встрепенулся.

— Хорошо, ты выиграл… Здесь, в подвале, около пятидесяти миллионов долларов наличными…

— Миллионы, — усмехнулся Белосельский, — это слишком мало для тех, кому Вы причинили столько вреда. Их число измеряется тысячами. Вот почему мне нужны не миллионы, а миллиарды… Боюсь, что даже этих средств еле-еле хватит, чтобы исправить причиненное Вами зло.

Глава 50. Медовый месяц

Лиза отдернула бархатную штору и почти с детским любопытством разглядывала провинциальный пейзаж. Из окна гостиницы виднелся желтоватый двухэтажный особняк, покосившийся портик которого, казалось, изнемогал под тяжестью колонн; чуть поодаль — шпиль красивого златоглавого белоснежного собора; на противоположной стороне улицы — более прозаичные серовато-каменные строения с примыкающими деревянными постройками, напоминающие типичные сельские домики на полотнах живописцев Поленова или Аралова.

Лиза вздохнула. Ей было немного грустно оттого, что ее медовый месяц так быстро закончился, но в то же время она постепенно словно заражалась той деятельной активной силой, которая тлела в груди Белосельского… Он обнял ее за плечи и горячо поцеловал в губы.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — произнес он, вновь и вновь прикасаясь к ее волосам, — ты немного расстроена, что мы прервали наше путешествие…

— Нет, я знаю, что ты поступаешь всегда правильно! Я не хочу быть эгоисткой. Ведь я жажду быть единым целым с тобой. Ты не мог сделать иначе. Если бы мы остались в Париже или поехали в Рим, ты стал бы терзаться, и мне от этого стало бы не по себе. Есть решения, которые рождены обстоятельствами. И я подчиняюсь этим решениям, потому что я тебе всецело доверяю. Так подсказывает мне сердце… Единственное, что не дает мне покоя…

— Что же это?

— О! Ты наверно догадываешься, — слегка улыбнулась девушка и отстранилась от него.

— Лиза!

— Самина становится к тебе ближе с каждым днем. Вы с ней почти «на одной волне». Она угадывает твои малейшие желания… в то время как я отдаляюсь о тебя, но лишь потому, что не могу найти нужного совета или привести веское суждение, а Самина это делает так великолепно и четко… Кажется, что ее мозг как бритва режет любую трудную проблему… Я же часто говорю невпопад.

— Лиза, послушай… У меня чувства к тебе… а Самина отвечает за…

— Но она забрала слишком много власти… признай это! Ведь раньше так не было… Ты отстранил Виталия. Ты больше не доверяешь ему?

Белосельский слегка нахмурился.

— Его сын… он попытался меня предать… он хотел передать коды нашего агентства моим врагам. Виталий знает, как поступил его сын. Но Виталий очень дорог мне… с ним мы прошли «огненный путь»… Есть вещи, связывающие меня с прошлым как стальная цепь… это связано с Ивой и Милошем… но все же я не могу доверять Виталию как прежде.

— То есть ты хочешь сказать, что Самина…

— Лиза, мне нужны по-настоящему преданные люди. Это же не обыкновенная работа, за которую люди получают зарплату. Такие, как Самина — единицы. Самина отвечает за нашу безопасность каждую минуту, каждую секунду.

— Но ты этому весьма рад, разве нет?

Белосельский внимательно посмотрел на девушку.

— Это говоришь не ты, не твое сердце, а твоя ревность. Лиза, которую я знаю, мне верит, не станет подозревать такие вещи! Самина — единственный человек, которому я полностью доверяю.

На лице Лизы появилось «легкое облачко».

— Может, я не права, но говорю, что чувствую… Я разве должна лгать? Мне не нравится, что твои отношения с Саминой… переживают какой-то новый взлет… не знаю, как даже выразить это словами, но словно ощущаю эти флюиды, которые носятся в воздухе, когда она смотрит на тебя. Она словно знает тебя лучше меня… лучше, чем ты сам знаешь себя.

— Я ценю ее лишь за профессиональные качества.

— Если бы я не знала тебя, то подумала бы, что ты обманываешь сам себя… Но я твоя жена… я ведь больше не та наивная девушка, нуждающаяся в поучении и сочувствии, от которой можно отмахиваться как от назойливой мухи. Я твоя супруга. И я хочу, чтобы Самина это поняла раз и навсегда.

— Лиза, я ценю твое мнение, это не просто слова… Все то, что ты предлагаешь, все твои желания…