Правозащитник

Вместе со своим бойфрендом Елена занимала роскошный особняк на *** улице. (Впрочем, у нее был еще один загородный трехэтажный коттедж, в котором она любила отдыхать.) Ее дочь Ирина унаследовала от матери взбалмошный непредсказуемый характер, железное упрямство и глубокое самомнение. От Белосельского же ей досталась лишь непреклонная воля и желание идти наперекор всему миру. Почти предоставленная сама себе, Ирина водилась с подозрительными шумливыми юнцами, которые пышно именовали себя «Полночными Койотами», и в черной кожаной куртке, длиннющих черных сапогах разъезжала по всему городу на мотоцикле без шлема. Ее брат Иван был под стать своей сестре. Он вообще примкнул к неформальному музыкальному юношескому объединению, и вместо того, чтобы посещать школу, наигрывал на гитаре визгливые мотивы. Воспитанием своих отпрысков Елена не собиралась заниматься. Когда Ирина и Иван были совсем маленькими, Елена пробовала нанимать домашних учителей, но увидев, что ее чада не стремятся к знаниям, оставила эту бесполезную затею. Затем были постоянные финансовые крахи, взлеты и падения. Иногда случалось так, что Елена рисковала потерять и недвижимость, и счет в банке, и всегда ее выручал Белосельский. Он вообще редко навещал своих собственных детей. Он не привык с ними встречаться, они были для него чужими. Он привык к тому, что они всегда требовали у него деньги, а потом не желали его и вовсе видеть. Тем не менее Белосельский считал себя обязанным по отношению к Ирине и Ивану и всегда приходил им на помощь.

И теперь после звонка Елены, хотя было уже далеко за полночь, он мчался к жене.

— Хотите, шеф, я запрошу данные через спутник и мы узнаем о передвижениях Вашей супруги? — предложил Виталий.

— Нет, не нужно отвлекать наши ресурсы. Сейчас все разрешится.

Белосельский ворвался в дом с такой стремительностью, что чуть было не сшиб с ног бойфренда жены, который стоял посреди холла с бильярдным кием в руках и глупо ухмылялся. Алексей не удостоил его своим приветствием и только сказал:

— Елена мне звонит в полночь, а ты играешь в бильярд? Не наигрался в клубах?

— Не кипятись… Я-то здесь при чем? Это у Ирины неприятности.

— Что случилось?

— Она опять арестована за какие-то проделки. Разбила машину за десять миллионов и пыталась удрать. Твоя дочь не пострадала.

— Я это знаю. А тебя, как видно, кроме развлечений ничего не беспокоит? Мне иногда кажется, что я допустил ошибку, согласившись на твое присутствие в этом доме.

— Да, но взамен этого ты сам можешь приглашать самых красивых моделей Москвы…

Белосельский схватил наглеца на шиворот.

— Не вымещай на мне гнев из-за дочери. Это она разбила машину, а не я. И отпусти рубашку.

— Не смей так со мной разговаривать!

Белосельский отпустил наглеца.

— Ладно, я пошутил.

— Не смей делать мне постыдных намеков, иначе я обращу тебя в былое ничтожество. Станешь опять бродить по ночным улицам с грошами в кармане или подрабатывать в мужском стриптизе.

В это время их спор прервала Елена. Никита поспешил улизнуть. Белосельский смотрел на свою жену и словно не узнавал ее. Перед ним все та же женщина, которую он знал, но красота ее поблекла; она остригла свои длинные золотистые волосы, в уголках рта и около глаз появились сеточки морщин; кроме того, сильный макияж придавал Елене вид перезрелой красавицы из «Мулен Руж». Однако Алексей видел и ее душу — тщеславную, эгоистичную и почти бесчувственную.

— Давай спокойно поговорим. Никита прав: не стоит вымещать на нем досаду и гнев. Если бы ты занимался воспитанием своей дочери, то сейчас бы всего этого не произошло.

— Ирина опять попала в переделку?

— К сожалению, да. Но главное, что без единой царапины.

— Это главное, конечно, но есть и другая сторона.

— Какая же?

— Ты меня опять просишь задействовать связи, а мне этого не хочется делать. Ирина станет ответственной только тогда, когда поймет, что такое закон.

— Она ребенок. Ей всего шестнадцать лет.

— Это уже совершеннолетие. Ты ведь не была столь же наивной в ее возрасте?

— Так ты не поможешь?

Белосельский задумался на секунду.

— Ты заставляешь меня поступиться своими принципами. Хорошо, я позвоню кое-кому. Но это в последний раз. Я не желаю, чтобы ты меня дергала посреди ночи.

— Конечно! — со жгучей иронией воскликнула Елена. — Как будто она не твоя дочь.

— Разве не ты сама хотела, чтобы я не воспитывал ее?

— Боже мой! — вскричала Елена, начиная раздражаться не на шутку. Она схватила хрустальную вазу со стола и кинула ее на пол. — Ты опять меня изводишь! Мы это обсуждали раз сто! Ты все позабыл!

— Ты всегда начинаешь первая… неужели мы никогда не сможем говорить спокойно?

— Видимо, нет.

— Я всегда владею собой в отличие от тебя. Довольно упреков, Ирина будет освобождена утром. И вернется домой. Ты ведь этого хочешь?

— Да… Это должно быть и твоим желанием. А кроме того…

— Кроме того, что?

— У меня опять возникли расходы, — Елена твердо сжала зубы и взяла его за руку.

— Кто бы сомневался.

— Не надо иронии. Это самое малое, что ты можешь для нас сделать. Я не прошу у тебя тех миллиардов, которые ты тратишь на чужих людей.