Праздничный коридор. Книга 2

И Костя согласился, просил только особенно не суетиться перед местными жителями – пойдут разговоры, что Костя пользуется в своих интересах чужим домом, а они, эти разговоры, ему совершенно ни к чему. Возможно, скоро объявятся наследники дома, и Костя хотел иметь незапятнанную репутацию, чтобы сохранить за собой работу по обслуживанию и охране виллы. Другой работы здесь никогда не было. Но раньше можно было кормиться за счет продажи урожая со своего участка приезжим отдыхающим, а сейчас никто сюда не наведывается. Семья не голодала – хватало натурального хозяйства. Но каждый год начало нового учебного года становилось проблемой – дети за лето подрастали, и их прошлогодняя одежда годилась разве, что на тряпки или для украшения огородного чучела.

Николай Петрович вынул из портмоне еще несколько бумажек и Костя вообще больше не сомневался в правильности принятого решения. Сумма как раз обеспечивала новые наряды Костиным детям к началу учебного сезона. Взамен Костя пообещал свежие обеды и завтраки со своей кухни, которые вместе с овощами и фруктами он сам будет сюда доставлять.

Николай Петрович растянулся на деревянном топчане, стоявшем во дворе дома, всем свои видом демонстрируя Косте, что его отдых начался прямо с этой минуты и Костя может возвращаться к себе домой. Костя пообещал попозже привезти фрукты и осчастливленный неожиданным заработком спешно удалился.

Николай Петрович приступил к тщательному обследованию каждой комнаты виллы. Он дотошно и тщательно осматривал каждую комнату, не жалея на это времени. В результате, к концу дня он не успел осмотреть и половину этажа. Когда был проверен один этаж, стало совершенно очевидно, что это сизифов труд – разве может здравомыслящий человек использовать в качестве тайника нежилые помещения? Но Николай Петрович решил, что раз уж он здесь, то начатое дело надо довести до логического завершения и убедиться, что здесь действительно ничего интересного, проливающего свет на жизнь Оксаны Сулимовой, нет.

Надышавшись пылью давно не использовавшихся помещений и ничего не найдя, Николай Петрович через два дня приступил к осмотру личных покоев Оксаны. Странно, но и здесь Оксана не хранила свой личный архив. Ни личных фотографий, ни записных книжек он не обнаружил. Только под скатертью на обеденном столике Николай Петрович заметил несколько смятых листиков бумаги, написанных различными чернилами, но одним почерком. Часть текста от мокрых пятен расплылась мутными потеками, но текст, если и не читался полностью, то легко восстанавливался по смыслу ранее прочитанного.

Все письма были от Савелия, отправлены на адрес тетки Оксаны и содержали злобные угрозы в адрес Оксаны. Наверное, читая эти послания, Оксана плакала, и горькие слезы разъели часть текста. Прочитав все письма, Николай Петрович сложил их аккуратно в конверт и положил в свой карман. Пусть этот бред прочитает Зоя Николаевна. Она должна разобраться, в чем провинилась Оксана перед мужем и что, во искупление этой вины, он от нее требовал. Николай Петрович прочитал в письмах только угрозы в адрес Оксаны и ничего более. Зоя Николаевна может усмотреть в этом тексте скрытый от него смысл.

Зося сначала прочитала письма, затем набрала текст на компьютере и выделила в нем похожие по смыслу предложения и слова. Оказалось, что Савелий сообщал Оксане о том, что он знает о свалившемся на бывшую жену богатстве, и догадывается о его стоимости. То ли она получила огромное наследство, то ли нашла клад. Савелий требовал свою долю, и, не менее, чем половину состояния Оксаны.

А угрожал он ей не только разлукой с Павликом, о котором по его заверениям, тоже все знал, но и другими неприятностями, тоже связанными с Павликом. За несговорчивость Оксаны он грозил ей устроить Павлику тюремный срок или пожизненную палату в психиатрической больнице. Что он мог знать о больном ребенке, кроме того, что тот болен, Зося не поняла. Но то, что Павлик является главным объектом шантажа, было выделено красной жирной чертой через все смятые листики бумаги, исписанные аккуратным канцелярским почерком. Савелий в отличие от Оксаны с компьютером не дружил.

Можно было выбить из Савелия все сведения о Павлике. Он, наверное, пока живет под присмотром Аркадия на хуторе в лесу, но Зося эти методы считала варварскими. Не уподобляться же ей самому Савелию, чтобы разобраться во взаимоотношениях Оксаны с приемным сыном.

Часть прошлой жизни Оксаны, именно та часть, когда она после долгих поисков нашла приемного ребенка в свою семью, прошла на глазах Зоси. И Зося не просто наблюдала эту жизнь со стороны, а иногда принимала в ней самое активное участие. Оксана много физических, материальных и душевных сил вложила в Павлика. Она вытаскивала его из самых сложных и запутанных передряг, и сама при этом страдала и мучилась. Возможно, это и стало той нитью, которая связывала ее с больным ребенком.

Но какой все-таки подлец этот Савелий – вынюхал, уловил самое больное место своей бывшей жены и постоянно пинал ее в это место кованым ботинком.