Праздничный коридор. Книга 2

– Все просто, доченька, ты не нуждаешься в искусственной инсеминации. У тебя все случилось натуральным путем. Ты беременна. Поэтому врачи и улыбались. Были просто за Вас обоих очень рады. А уж как я рада! Подлечился твой муж и у вас все получилось. Беги, детка, домой, к своему Анцеву. Представляю, что сейчас будет! Соглашайся только на самый крупный бриллиант – другие подарки от него не принимай. Погоди, Зосенька, еще один вопрос – скажи, как мы должны поступить с гаметами? Их можно уничтожить или подвергнуть криоконсервации, и в дальнейшем хранить в криобанке. После размораживания они остаются совершенно жизнеспособными.

– Криоконсервация, обязательно.

Зося обняла Дарью Никаноровну и ушла.

Свою новость она хотела сообщить мужу немедленно, поэтому поехала к нему в банк. Сидя в машине, она почувствовала тошноту и головокружение.

«Я ничего не знала о своем интересном положении, – подумала она, – и не было никакой тошноты и слабости. Несколько минут назад все узнала, и нате вам – все признаки беременности. Как все-таки сильно мы внушаемы и зависимы от информационного поля».

Они вошли в приемную, и Верочка радостно всплеснула руками – какие гости! Санечку и Левона она поручила секретарю проводить в новый кабинет Александра Александровича. Оказывается, для Санечки здесь подготовлен настоящий взрослый кабинет, установлена техника и подключена внешняя и внутренняя связь. Сейчас Верочка туда направила программистов, чтобы в присутствии Александра, хозяина кабинета, на компьютер установили программное обеспечение. Верочка проводила Санечку и взглянула на Зосю.

– Боже мой, – воскликнула она, – да Вы очень плохо выглядите! Вам плохо? У Александра Михайловича сейчас совещание. Я провожу Вас в комнату отдыха и вызову его. А вам, может, что-то приготовить – чай, сок?

Зося прошла вместе с ней в личную комнату Анцева и устроилась на диване.

Анцева попросила не беспокоить – пусть спокойно разбирается со своими специалистами, а ей сюда хорошо бы принести свежеприготовленный микс из цитрусовых. Через несколько минут Зося пила сок и тошнота постепенно отступила.

«Неужели это токсикоз? Нужно было не лететь сюда, а задержаться у Дарьи Никаноровны. Придется в ближайшие дни ее снова посетить», – решила Зося.

Когда Анцев вошел в комнату, ее лицо еще оставалось бледным, но он ничего не заметил. Начал говорить ей о том, как замечательно, что Зосенька человек коммуникабельный и сумела найти общий язык с Верой Васильевной. Оказывается, Верочка всегда терялась, когда в Горевском банке в приемной появлялась Татьяна. Как и все незамужние секретарши, Верочка боялась ревности законной супруги своего шефа, и при ее появлении всегда умолкала, сжималась и старалась быть незначительной и неприметной. Татьяна быстро осознала свое превосходство над секретаршей мужа и всегда старалась это подчеркнуть.

– А тебе, Зосенька, она всегда искренне рада. Верочка безупречно работает вместе со мной не один десяток лет и мне не хотелось бы принижать ее достоинство.

В это время в комнату зашла Верочка и поинтересовалась:

– Как Вы себя чувствуете, Зоя Николаевна? Я думаю, что все-таки нужно вызвать врача.

– Зося, что это значит? Ты плохо себя чувствуешь, а я ничего не знаю? Спасибо, Верочка, от Вас больше ничего не требуется. Я сам со своей барышней разберусь. Ну, родная, что у нас болит?

– Саша, ничего не болит. У меня, скорее всего, ранний токсикоз.

– А это что за болезнь?

– Эта болезнь называется беременностью. Представляешь, Саша, я зачала ребенка самым естественным путем. Уже несколько недель, как живет наш малыш. Не заметила беременность, потому что не ожидала ее, а еще все мои мысли сосредоточились на Санечке. Саша, но почему ты молчишь? Ты не рад, или мне не веришь? Я сейчас была в клинике у Дарьи Никаноровны и там врачи обнаружили мою беременность.

– Зосенька, я осознаю смысл слов «от счастья крышу снесло». Это обо мне. Я думаю, как мне теперь твою жизнь организовать, чтобы оградить тебя и ребенка от тревог, волнений и прочих вредностей.

И рацион питания для тебя надо немедленно пересмотреть…

– Саша, – перебила его Зося, – давай мы с тобой сразу договоримся – ты не будешь делать из меня инвалида. Я буду вести прежнюю жизнь со всеми вытекающими из нее последствиями. Этого ребенка я сама безумно хочу, поэтому постараюсь родить его здоровым и сильным. Не сомневайся, любимый, я справлюсь. Но рожать без тебя я точно боюсь. Ты должен освободиться к моим родам и приехать в Горевск.

– Зосенька, солнышко мое. Конечно, я приеду в Горевск. И освобожусь, и на руках тебя носить буду, и рожать будем вместе. Я постараюсь устроить свои дела таким образом, чтобы ребенка первый месяц его жизни купать самому. Только рожай, любимая.

Теперь каждый день у Александра Михайловича начинался с Зосиного живота – он его целовал, гладил и обожал. Заканчивался день этим же ритуалом.