Праздник Иванова дня

— Дорогой господин директор, — сказал пастор и перегнулся через стол, — что важнее: чтобы прошел тот или иной закон, та или иная реформа, или чтобы охранялось самое драгоценное сокровище народа, передаваемое из поколения в поколение, — наивная детская вера, которую безбожники пытаются коварно истребить? Можем ли мы, христиане, сомневаться в том, как следует ответить на этот вопрос?

— Нет, конечно нет! Я прекрасно понимаю, что есть высшие принципы совместной деятельности…

— Вот именно, — перебил Кристиансена пастор Крусе, — и если бы вы не пришли ко мне, я бы сам пришел к вам перед выборами. Мы должны выступать вместе.

— Для меня большая радость слышать это, — начал директор банка и подумал про себя: «Все идет как по маслу, удивительно гладко!» Затем он добавил несколько прочувствованных фраз о гражданском долге и детской вере.

— Когда стоишь на общих позициях в главном, — продолжал пастор Крусе, — легко устранить недоразумения по второстепенным вопросам. Вот, например, я слышал об организации праздника…

— Знаете, как бывает, господин пастор… Со всех сторон осаждают просьбами, уговорами. На этот раз меня прямо-таки насильно втянули… Однако сейчас еще не поздно…

— Что до меня, — тут пастор улыбнулся, — то я бы никогда не смог работать изо дня в день с таким человеком, как Томас Рандульф.

— Поверьте, мне он тоже крайне несимпатичен.

— Если бы у вас когда-нибудь появилось намерение подыскать для своего банка кассира, в котором усердие соединялось бы со здоровым христианским духом, я смог бы вам порекомендовать такого.

Директор банка заверил, что будет весьма признателен за подобную рекомендацию.

— Вы знаете Педера Педерсена? В свое время он был коммерсантом, но ему не повезло — слишком доверял людям, чтобы стоять на страже своих собственных интересов. Это чрезвычайно подходящая кандидатура на должность кассира.

Да, он знал Педера Педерсена — страшно подумать о таком кассире. Но директор банка рассудил так: сделка с пастором прошла на редкость гладко, значит можно кое-чем поступиться. К тому же он был зол на Рандульфа.

— У нас здесь много благомыслящих простых людей, — продолжал пастор, — с которыми совсем не считаются ни городское самоуправление, ни правительство. Вы, как председатель самоуправления, могли бы сделать немало добра, если бы не допускали такого положения, при котором все блага стекаются в одни руки. Кстати, вы, господин директор, может быть и не знаете, что полицейский Иверсен — настоящий безбожник.

— Он служил у меня кучером, как вам, вероятно, известно, господин пастор. Но вы совершенно правы — несправедливо, чтобы один человек получал все…

— Ах, для меня не это самое важное, — сухо перебил Мортен Крусе Кристиансена, — но я строго придерживаюсь своих принципов во всем, вплоть до мелочей. И от всех, кто хочет со мной сотрудничать, я требую того же. Надо помогать и давать работу только тем людям, которые зарекомендовали себя праведными христианами. Я никогда не куплю ни на грош табака у безбожника. А моя жена приобретает все, что ей нужно, в лавке мадам Эриксен, весьма набожной женщины.

Директору банка стало почти стыдно за пастора. И хотя он и сам был не чересчур щепетилен в делах такого рода, все же ему показалось слишком жестоким, чтобы дочки Иверсена также вошли в уплату за сделку. Тем не менее он в известном смысле восхищался пастором. В сущности пастор был прав: тот, кто стремится захватить всю полноту власти, ничего не должен упускать, даже самой малости.

Когда директор банка разгадал намерения пастора, он сказал совершенно серьезно:

— Я склонен думать, что и моя жена недовольна девицами Иверсен и охотно переменит лавку.

И он тут же встал, чтобы уйти. Он считал, что на этом можно поставить точку.

Однако пастор продолжал спокойно сидеть в своем кресле. Было ясно, что он еще не все высказал.

— Было бы очень хорошо, если бы ваша газета, извините, что я говорю ваша, — он вновь ухмыльнулся, — опубликовала бы сообщение о том, что вы не имеете никакого отношения к этому празднику в Иванову ночь. И чем скорее, тем лучше.

— Само собой разумеется. Я как раз намеревался прямо отсюда пойти в редакцию — тогда это сообщение появится сегодня же вечером.

— А не считали бы вы возможным написать несколько благожелательных слов по поводу нашего праздника?

— Так вы, господин пастор, тоже устраиваете праздник?

— Да, только не в канун, а в самый Иванов день. У нас будет небольшой благотворительный утренник в пользу наших бедных слепых. Как вы сами понимаете, мы нуждаемся в деньгах.

— Сочту за удовольствие пожертвовать по мере своих возможностей. — И Кристиансен протянул пастору руку.

— Надеюсь, вы и сами придете на наш праздник, Кристиансен. Мы сделаем доброе дело, если появимся вместе.

— Спасибо, с большим удовольствием, господин пастор. До свидания, господин пастор, до свидания.

Но когда директор банка был уже в дверях, пастор крикнул ему вдогонку:

— Ваших дам вы, разумеется, тоже приведете, Кристиансен!

Директор банка пробормотал в ответ «да» и «спасибо» и поторопился уйти, пока цена за сделку не возросла еще больше.