Праздник первого снега

– Там слесарь меняет замок! – выкрикнула Авилкина. – Говорит, Тереза приказала. Это все, Матвей! Газете нашей – конец!

– Блин! – вырвалось у Матвея. – Но откуда же она узнала?

– Утечка! – сказала Авилкина уже более спокойно. – Понимаешь, Ермилов? Произошла утечка информации! Кто-то нас заложил! Причем из своих!

Весь английский Матвей думал, что теперь делать. А на перемене отправился к Егору Андреевичу. Учитель встретил его словами:

– А, Матвей! Ты насчет газеты? Я как раз, вот только что, с Терезой Дмитриевной разговаривал. Именно по этому поводу.

– Так, значит, вы уже в курсе, что нас закрыли?

– Матвей, присядь, – сказал Егор Андреевич.

Ермилов сел напротив учителя за первую парту. А Егор Андреевич ответил:

– Да, я все знаю. Тереза Дмитриевна считает, что газета отвлекает ребят от учебы.

По крайней мере, мне она так объяснила свое решение. К сожалению, переубедить ее я не смог. Пока – не смог, – поправился учитель.

– А что говорит Терминатор… то есть Павел Александрович?

– Директор сейчас в больнице! – объяснил Егор Андреевич. – Обострение язвы желудка. Появится только после зимних каникул, не раньше. Так что Тереза Дмитриевна теперь вместо него.

«Этого еще не хватало!» – подумал Матвей. Он решил, что должен теперь рассказать Малышеву всю правду. Матвей вздохнул поглубже и произнес:

– Я знаю, почему завуч закрыла газету. Это все из-за статьи.

– Какой еще статьи? – насторожился Егор Андреевич. – А ну-ка, давай рассказывай!

Слушая Матвея, Егор Андреевич становился все серьезнее и серьезнее. Матвей закончил словами:

– И теперь она, сами видите, газету закрыла. Видно, узнала откуда-то, что мы готовим эту статью.

Учитель, помолчав, сказал:

– Так, Матвей, ты обязательно должен привести ко мне Авилкину. И пусть Саша принесет эту запись. Непременно, слышишь?

– Я постараюсь, Егор Андреевич! – пообещал Матвей.

– Так ты Егору все рассказал?! – Авилкина возмущенно буравила Матвея своими блестящими, словно пуговички, глазками.

– А что мне оставалось делать? – ответил Ермилов. – Терминатор в больнице. Если кто нам теперь и поможет, так только он, Малышев.

– Нет, он, конечно, дядька ничего… – признала Авилкина. – По крайней мере, получше остальных преподов…

– Да можно ему доверять! – убежденно произнес Матвей. – И потом, у тебя есть какие-нибудь другие предложения?

– Можно, например, сделать газету у кого-нибудь дома… Нужны-то всего – компьютер, принтер да бумага… – задумчиво произнесла Саня. – Во, точно! – вдруг загорелась она. – Давай, Матвей, а? Всем врагам назло? Такой сделаем спецвыпуск – «Большая перемена» из подполья! Ох, шуму будет!

– Брось ты, Вилка, глупости эти! – заявил Матвей. Он уже все для себя решил. – На следующей перемене вместе идем к Малышеву. И смотри, Саня, чтоб без фокусов! А то решишь еще пленку эту сожрать, назло врагам…

Прежде чем прослушать запись, Егор Андреевич запер дверь на ключ. А послушав, сказал Матвею и Сане:

– Ну вот что. Это, – он показал на диктофон, – я оставлю у себя. Убедительно прошу вас ничего больше пока не предпринимать.

– Но, Егор Андреевич! – взвилась Авилкина. – А моя статья? А наша газета? А…

– Я же сказал: пока! – перебил ее учитель. – Дайте мне время.

– Вы, наверное, хотите дождаться, пока директор выздоровеет? – высказал догадку Матвей.

– Возможно… – пожал плечами Егор Андреевич. – А пока идите. И не забудьте – завтра у нас сочинение!

– Интересно все-таки, кто нас Терезе заложил? – сказала Авилкина, когда они с Матвеем покинули кабинет литературы. – Наверняка это Мишка Фрид! Видно, за аттестат свой драгоценный испугался! И сразу побежал к завучу. «Вот, Тереза Дмитриевна, эти негодяи такую вам подляну готовят…» – прогнусавила она противным голосом, совсем не похожим на бархатный баритон Мишки.

– Да вряд ли… – рассудил Матвей. – Зачем это ему? Да и не такой он вовсе подлец…

– Ну, пусть не такой… – охотно согласилась Авилкина. – Значит, остается Ленка Стасова. Потому что, смотри, Безухыч был за статью. Ты и я – само собой не в счет. Потом Маша Копейко – так ей вообще, мне показалось, вся эта история со статьей до балды. Значит, получается, Леночка стуканула! Во, корова! Сама про несчастную любовь пишет и сама же – товарищей сдает!

– Да погоди ты, Санька, – сказал Матвей. – Какая вообще разница, кто донес? Ну, узнаешь ты, тебе легче от этого будет?

– Да гораздо! – Авилкина всплеснула тонкими ручками. – Я просто гадине этой в глаза посмотрю, вот так… – И Саня уставилась на Матвея в упор. При этом она прищурила свои и без того крошечные глазки и смешно сморщила нос, изображая таким способом свое глубочайшее презрение к доносчику.

– Короче, так, Саня! – подытожил Матвей. – Ленка стуканула или нет, мы все равно не знаем. И поэтому давай-ка замнем эту тему. Ну, чтобы не обвинить кого-нибудь зря.

– Замнем так замнем, – уступила Санька. – А газету все-таки жалко…