Праздник покойной души

Когда я направилась в спальню переодеться, Наташка все еще разговаривала с Димкой, уверяя его, что моя простуда дала осложнение. На четыре уха сразу. Прямой наводкой – на два моих, а два ее собственных пострадали за счет побочного эффекта. Не уверена, что муж ее понял правильно, поскольку немедленно потребовал меня к телефону и велел сделать компресс на два часа на четыре уха. Возражать не стала. Какой смысл – в полураздетом состоянии и босиком?

– Ты помешалась на вчерашнем походе, – бубнила Наташка. – Вчера с голой спиной, сегодня уже с почти голой задницей, а завтра…

– Это ты накаркала неприятности своей пятницей с тринадцатым ближе к ночи! – прошипела я в ответ, успевая следить за усталым монологом мужа, сетовавшего на легкомысленное нарушение мной режима лечения. Ну зачем мне лишний раз врать? Я и с этим замечанием согласилась. Димка подозрительно примолк, а потом сразу резко спросил, что случилось? Я промямлила, что с утра вся в делах и даже не включала телевизор, поэтому все случившееся за этот день прошло мимо меня. И подумала, что пролитый кофе не в счет.

Очередная неприятность, предсказанная Наташкой, ждала за ужином:

– Привет тебе от Виктора, – позевывая, сказал Димка, и мы с Аленкой насторожились.

– Спасибо, – нерешительно поблагодарила я. – И ему от меня тоже.

Димка на мгновение замер с открытым ртом, не успев очередной раз зевнуть, и с сомнением уставился на меня.

– Вообще-то он просил тебя позвонить… Кстати, что там за история со сторожем вашей приятельницы, которую чуть не обворовали?

– Не знаю, – не глядя на мужа, заявила я, делая вид, что в данный момент лично меня очень интересует кончик моей вилки. – Я же всю неделю болею дома.

– Это случилось чуть раньше, в мое отсутствие. – Муж даже не повысил голоса, но мне сразу стало как-то не по себе.

– Пап, да ничего особенного там не случилось, – торопливо вмешалась дочь. – Даже я знаю. Приятельница Натальи Николаевны, перед тем как лечь в больницу, попросила ее взять под опеку кошку. А Наталья Николаевна нашла Гришу, который из-за этой кошки и пострадал. Если бы он ее так сильно не опекал, все прекрасно обошлось бы. Людмилу Станиславовну спокойненько обворовали бы, и дело с концом. А наша мамочка замешана во всей этой истории постольку, поскольку вместе с Натальей Николаевной в тот вечер завозила кошке корм. К тому моменту грабители от растерянности уложили Григория с пробитой головой и, перепугавшись, скрылись. Мамуле опасаться уже было некого.

– Кошка размером с бегемота?

– Нет. Размером с кота.

– Тогда зачем везти пакет с кормом вдвоем, да еще на машине? Боялись надорваться? Неужели нельзя было дать Григорию денег, чтобы он сам приобрел этот корм?

Алена хотела что-то сказать, но раздумала. Я старательно поискала глазами свою вилку, не нашла и тихо пояснила:

– Мы пообещали Милочке навещать кошку, вот и навестили… А нашу бабушку я сегодня навестить не рискнула. Хватит и того, что Наталью заразила. Слава звонил, сказал, что с бабушкой все в порядке – перекладывает в шкафу вещи и поет песни времен гражданской войны. Ее, наверное, Анатолий Андреевич заразил.

– Завтра все расскажешь потолковее, – требовательно заявил муж и, как фокусник, вынул мою вилку из кармана моей же пижамы, несказанно меня этим удивив. – А сейчас я отправляюсь спать. Глаза слипаются. В отличие от вас, у меня иногда бывают очень напряженные не только дни, но и ночи.

Утром я добросовестно решила позвонить Листратову, даже половину цифр его номера набрала. Но в коридоре замаячила тень отца моих детей. Боюсь, решил принять негласное участие в переговорах с человеком, в котором частенько конфликтовали звание друга нашей семьи и должность помощника прокурора. Надо отдать справедливость – в основном по моей вине.

Жалея Димку больше, чем себя, и понимая, что все он равно не оценит мой поступок правильно, со вздохом повесила трубку и направилась проведать Наталью. Димкина тень мгновенно материализовалась и спросила меня не совсем человеческим голосом (можно было и понежнее, поласковее):

– Ку-у-уда?! А завтрак?

В мгновение ока в голове промелькнули все разумные варианты отговорок, но ляпнула, конечно, дурацкий экспромт:

– Мы же вчера ужинали!

Лекция о системе рационального питания была рассчитана не меньше чем на час. Но в связи с тем, что я ее несколько раз искусственно прерывала – звонила Наташке, беспокоясь о ее самочувствии, пела песни из репертуара Анатолия Андреевича и тем разбудила Аленку, дважды формировала мужу на вынос ведро с мусором, выполнив годовую норму разборок в кухонных шкафах, – лекция по времени удлинилась. И ей не помешал даже сам процесс завтрака. В моем Дмитрие Николаевиче бездарно пропадали задатки депутата Государственной Думы, а во мне с годами росло чувство самообладания и способность к релаксации, успешно совмещаемая с общественно-полезным домашним трудом.