Праздник синего ангела

- Все то же. Один из наиболее эффективных способов воздействия на массы людей - слухи. В нашем случае их нужно либо направить в другую сторону, либо запустить в городе пару-тройку слухов, которые устроят в умах полную неразбериху и окончательно собьют людей с толку.

- Я думал об этом, - кивнул Ковригин. - Но, во-первых, боюсь, что уже поздно начинать эту авантюру - я думаю, развязка вот-вот грянет. Во-вторых, степень популярности и процент успеха той или иной сплетни зависят от ее привлекательности и уровня доступности. Та, о которой мы говорим, чертовски привлекательна и доступна любому пониманию, от нее так просто не откажутся, и конкурировать с ней будет очень трудно. И вы абсолютно правы в том, что этот способ нечист. Я бы не пошел на это.

В кабинете повисла долгая пауза. Оба были погружены в свои размышления и оба не находили решения проблемы.

- Остается только ждать. Но время сейчас работает против нас.

- Нас? - Николай Алексеевич удивленно смотрел на Ковригина. - Прошу меня извинить, но я до сих пор не могу понять, какова ваша роль во всей этой истории.

- Ну, скажем так, я независимый наблюдатель, против воли оказавшийся вовлеченным в эту игру на вашей стороне.

- Но кто вы?

- Я? Человек, - Ковригин пожал плечами. - В прошлом я был писателем. Очевидно, сейчас дают знать о себе профессиональные навыки наблюдения и анализа жизни. Писать я бросил, но от себя не убежишь. Буду откровенен: меня очень интересует ваш пациент. Его жизнь в последние несколько месяцев мне обрисовали достаточно живо. Но мне хочется знать о нем все - кто он, кем был раньше, как попал сюда, его историю болезни. Вам эта просьба совершенно постороннего лица может показаться беззастенчивой наглостью и вы вправе отказать мне. Но я могу поклясться вам, что вся информация не будет использована никому во вред. И вряд ли она вообще будет использована. Это мой личный праздный интерес.

Николай Алексеевич с минуту молча расхаживал по кабинету, затем сел за стол и еще раз внимательно изучил внешность своего собеседника.

- Хорошо, я согласен. Услуга за услугу - можно это так назвать. О прошлой жизни Найденова нам ничего не известно. Он появился в клинике около шести лет назад буквально ниоткуда. Его нашли на железнодорожном вокзале в беспамятстве, при нем не было никаких вещей, никаких документов. Сначала им занималась милиция, но в отделении с ним случился припадок. Острый агрессивный психоз. Он бросался на людей, расшвыривал тяжелую мебель, кричал что-то нечленораздельное. Когда приехала "Скорая", он был уже связан и только взгляд выражал сильную ненависть. Во время борьбы он рассек чем-то себе щеку, а может, это милиция так усердствовала. Вот откуда у него этот шрам. Здесь, в клинике ему дали имя - Иван Найденов. Сам он ничего не помнил о себе, кто он и откуда. Очевидно, он не из нашего города, его никто не разыскивал, у него не бывает посетителей. Поначалу он вел себя беспокойно - выкрикивал какие-то бессвязные угрозы, часто плакал, стонал, хотя физических болей у него не было. В контакт с другими больными или персоналом клиники Найденов не вступал. Наоборот, пытался изолировать себя, отказывался выходить из палаты. Видно было, что его соседи по палате, врачи, медсестры вызывают у него острое неприятие, скрытую ненависть, а чаще всего это был просто страх. Я распорядился перевести его в отдельную палату, чтобы он как можно меньше соприкасался с окружающим миром, - только так можно было еще надеяться на ослабление симптомов болезни. На полное выздоровление рассчитывать не приходится. Он обречен всю оставшуюся жизнь провести в клинике.

Ковригин напряженно слушал Николая Алексеевича: взгляд уперся в стопку бумаг, лежавшую рядом с ним, руки безостановочно крутили карандаш, взятый со стола. Последняя фраза врача вызвала болезненную гримасу на его лице. А Николай Алексеевич прервал свой рассказ, подошел к стенному шкафу и достал оттуда, покопавшись, серую папку. Снова сев за стол, он начал ее листать.

- Таковы внешние факты. Как видите, не густо и, очевидно, это не удовлетворяет вашего писательского любопытства. Гораздо больше интереса представляет его психическое состояние. С медицинской, конечно, точки зрения, которая вас, вероятно...

- Чрезвычайно интересует, - закончил его фразу Ковригин с поспешностью, заставившей Николая Алексеевича окинуть его пристальным взглядом.