Праздник Святого Йоргена

— Понимаешь, я костыли о землю — бряк! А богомольцы все, как один, на колени — хлоп! — повторял он без конца, заливаясь самодовольным, хвастливым смехом. — Сегодня же ночью надо пробраться в сокровищницу. Там лежат девять бочек с золотом, — в глазах Франца сверкнула алчность. — Четыре бочки возьмёшь себе, а пять — мои.

Микаэль с отвращением смотрел на этого тупого и грязного негодяя, ещё недавно трусливого, как овца, а теперь жадного и нахального, как свинья. Ведь все его мечты, мечты о грядущем величии, почти сбылись, он совершил почти невозможное, и вдруг из грязи прошлого вылезает этот неотёсанный болван, который знает только одно:

Вору с вором по дороге,
коль свернёшь — протянешь ноги.

Он попытался образумить Франца. Не тут-то было! Свадебная процессия уже в роще? Отлично, чем скорее они приедут, тем лучше. Что, Микаэлю нужно остаться здесь? Франц тоже останется. И собор, и плащ по праву принадлежат им обоим, и Франц не даст обвести себя вокруг пальца.

Под конец Франц так обозлился на Микаэля, что сорвал с него плащ, и оба, сцепившись, покатились по полу. Однако Микаэль был сильнее. Он сдавил Францу горло, и Поджигателю пришлось капитулировать.

— Я ухожу, но берегись, Коронный вор, берегись, если тебе дорога жизнь. Завтра я буду ждать тебя на площади. Твоя жизнь в моих руках. Покумекай хорошенько! Стоит мне указать на тебя пальцем, и тебя моментально вздёрнут на виселицу, хотя бы и мне пришлось болтаться рядом с тобой.

И Франц исчез.

Микаэль остался один, негодующий и встревоженный.

«Делить победу с этим разбойником?! Зависеть от этого жадного негодяя? Ни за что на свете! Лучше завтра же быть низвергнутым во мрак, но сначала испить до конца всю сладость победы над врагом! А потом пусть придёт смерть, которой так боится Франц…»

А флейты звучали уже совсем близко. Роща дрожала от восторженных криков. Вот невеста вышла из кареты и стала подниматься по лестнице, нежные голоса девушек провожали её свадебной песнью.

Да, его невестой была самая гордая девушка в городе, её свита состояла из дочерей самых знатных семейств. Свистели флейты, звонили колокола, пылали факелы, ликовали паломники.

Это был триумф всей его жизни, столь богатой печалями и столь бедной радостями.

Невеста святого Йоргена

Невеста Йоргена младая,
на ней одежда золотая.
Она вступает в храм святой,
лицо скрывая под фатой…
На землю падает роса,
уж розовеют небеса…

Подружки стояли в главном зале вокруг невесты и пели.

А вот появился и сам святой Йорген, на устах его играла улыбка, руки были сложены на груди.

Но улыбка эта скрывала напряжённую работу мысли.

Когда Олеандра вошла в зал, Микаэль остолбенел. Боже милостивый! Он-то думал, что его невеста, этакий неоперившийся птенчик, трепеща от волнения и залившись краской стыда, тотчас же упадёт к его ногам. А вместо этого перед ним стояла, плотно сжав губы, молодая, умная и уверенная в себе девушка. Олеандра была бледна и казалась ещё бледнее в своём белом подвенечном наряде. Однако её холодный испытующий взгляд неотступно следил за ним.

И тогда он снова обратил насмешливый взор на подружек невесты, которые пели и украдкой посматривали на него из-за нотных тетрадей. Но как только девушки встречали его лукавый пристальный взгляд, они тотчас же краснели и закрывали лицо нотами.

И всё время он чувствовал на себе взгляд Олеандры, гордый, испытующий и твёрдый. В этом взгляде светилось сомнение, спокойное, мудрое сомнение, — его-то он и боялся больше всего.

Девушки смолкли..

— Браво, браво! — воскликнул святой и попросил девушек пропеть ещё раз последний куплет. У него распирало грудь от счастья при виде этих светившихся восторгом девичьих глаз, синих, карих, чёрных и голубых. Ведь это были знатнейшие девицы в городе, дочери первосвященников, и они пели, чтобы доставить ему удовольствие. Они краснели от смущения, и стоило ему пожелать, как они снова пели тот или иной куплет. Потом он обошёл их всех, приветливо наклонив голову, благодарил, трепал по щёчке, по подбородку и расспрашивал, как кого зовут. Девушки называли себя по имени, а Микаэль думал о том, что в течение многих лет при одном воспоминании об этих именах он злобно скрипел зубами.

— Прекрасно, прекрасно, милые дети! Благодарю вас! — говорил Микаэль, провожая девушек до дверей, и всё это время чувствовал на себе пристальный взгляд холодных, серых, полных сомнения глаз Олеандры.

* * *

Ворота захлопнулись. Собор был закрыт на все засовы и запоры. Микаэль и Олеандра остались одни. Микаэль уже решил, что ему делать дальше. Он спокойно прошёл в свою спальню мимо Олеандры, холодной и настороженной… Через несколько минут он вернулся обратно в длинном, до пола, белом праздничном облачении первосвященников. Спокойный и непроницаемый, он величественно поклонился своей высокородной невесте.

— Ваше святейшество!