Праздник тайфуна

– Они не тратят его на пустяки. На осенние ботинки, барбекю с подружками и кофе. Ты замужняя женщина, Фэй. Лучше бы в твоем воскресном списке важных дел иногда появлялся муж.

Девушка резко отвернулась, словно неосторожность Гао хлестнула ее по щеке. Гладкие волосы и дорогое пальто трогательно намокли, и падре, опомнившись, немедленно пустил ее под зонт.

– Прости за занудство, Фэй, – вздохнул Гао, когда они переходили на восточную сторону Нанкинской улицы. – Но мои книжки говорят, что замужним дамам неплохо бы иногда глядеть в сторону собственного мужа. Ты вообще мои книжки читаешь? Библию, например? Дельная вещь, всем прихожанам советую.

– Падре, – Фэйфэй закатила глаза. – Не дури мне голову. Мне двадцать лет. Я же вроде ничего. Зачем было так рано бежать замуж. Мои ровесницы крутят у виска. Я понимаю, если бы в меня влюбился принц Чарльз или господин Ма Юнь – был бы смысл подсуетиться. Но Ван Мин? Ни копейки за душой, семья обычная. Мне все это не важно, но как мама с папой допустили…

Как всякий практичный китаец, падре понимал Фэйфэй. Как христианский священник, желал научить смирению – и не находил слов.

– Представь себе – мы встречались меньше года. Я зачем-то сразу познакомила его с родителями. Так он влюбился в моего отца сильнее, чем в меня. Они как будто нашли друг друга после десятков лет, потерявшиеся родственные души, индийские сестры-близнецы. Вот пусть бы папа сам за него и выходил! Знаешь, он считает, что Ван Мин добьется успеха. Из уважения не дает ему денег, не помогает в продвижении. Смешно. Я замужем, живу на папину кредитку, а мой муж не может себе позволить лишний раз взять такси. Я даю ему денег на носки и подарки мне. Мы до сих пор живем в доме моих родителей, потому что Ван Мин не может купить квартиру, где нас не съедят подвальные крысы. Мой отец раздаривает загородные дома партнерам по бизнесу, но сам мечтает собрать «четыре поколения под одной крышей» и точно не будет помогать с отдельным жильем. А моя карьера? Знаешь, зачем папа поступил меня в вуз? Чтобы в будущем муж мог при случае похвастаться женой с ученой степенью. А я могла бы шантажировать его, как мама: «Я потратила на тебя свои лучшие годы, а ведь могла добиться таких успехов!» Им кажется, это оздоравливает атмосферу в семье. Давай здесь свернем на Чанань-лу. Это грустно, падре. Зачем люди женятся, когда не любят? А потом – зачем продолжают жить вместе без любви? Это же очевидно: когда любишь, а когда нет. И если твое сердце нашло свое место, то нужно не переставать любить, нужно все время сильно, старательно любить, не оглядываться назад, не давать себе ни минуты передышки. Иначе все сломается. А если все сломалось, то не починить. Зачем дальше себе врать, зачем врать людям, которые тратят свою жизнь на тебя. Надо уметь проигрывать с достоинством, а не сидеть во вранье со счастливыми лицами.

Гао едва удержался от смеха. Несчастная в браке и влюбленная в неподходящего мужчину, Фэйфэй оправдывала разводы. И конечно, она не могла найти более удачного конфидента, чем католический священник.

– Мне так грустно, падре, – ее губы искривились красным конфетным бантом в серой пелене дождя и вновь раскрылись. – Я не хочу так же врать. Но делаю это каждый день. Зачем? Бэй говорит, что жизни без вранья нет. Что мы обманываем на каждом втором вдохе. Если не можешь врать, то жизнь не для тебя.

– Бэй? – холодный ветер задул под плотное сукно сутаны, застигнув Гао врасплох. Отродясь в Шанхае не было таких суровых осеней.

– Подружка. Или друг. Если честно, я ни разу не спрашивала. Мы общаемся только в Интернете.

Падре остановился. Фэйфэй поскользнулась и ухватилась за его руку, чтобы не упасть. Капли дождя попали на удивленное лицо.

– И давно общаетесь? На каком сайте?

Девушка растерянно молчала в ответ на резкость падре. Гао хотел было повторить вопрос, но Фэй подняла ладонь.

– Прости, падре. Я отвечу. Глупо, что сама завела об этом речь. Мы не на исповеди, и я не обязана… Но какой лицемеркой надо быть, чтобы столько рассуждать о недопустимости вранья и тут же соврать. Я была на сайте самоубийц, падре. Не говори ничего, пожалуйста. Я знаю, что даже мысли об этом – грех. Но я думаю, падре. И мне нужен кто-то, кто сможет провести меня через Дантовы круги. Это не ты, Гао. Ты не сможешь опуститься на такое дно.

Губы Фэйфэй горели в сумерках.

2

Ученики, сидевшие друг на друге за крошечным столиком с маркировкой «Горы Будды», то и дело выворачивали шеи, чтобы взглянуть на одинокую Дуняшу, мрачно листавшую «Карамазовых» возле окна.

«Я вас запомнила, – думала Дуняша, в очередной раз перечитывая про старца Зосиму, – у каждого проверю домашку в понедельник. Как тусить, так мы первые, а как глаголы учить – так это извините, времени не было, скрипка-баскетбол-бабушке помогали».