Праздник заклятий. Размышления о мезоамериканской цивилизации

Тариакури понимает, что обязан покорить для своего бога Курикавери земли, завоеванные властителями Курингаро, которые очерчены границами будущей империи на востоке и северо-востоке озера: Тетепэйо, Араннарио, Тирипетио. Чапа, правивший в Курингаро, этих земель не завоевывал, их ему выделил сам Тариакури, то был «надел», дарованный в знак союза двух правителей. Таким образом владения царства продвинулись до Шенгаро (Петер Герхард [8]отождествляет это место с городом Капула на северо-востоке озера Пацкуаро), до Хукарикварейо, а затем и до Уайангейо, что на пути к Мехико, и до Хетукваро на землях племени отоми. А на севере граница отступает до Араро.

Тариакури, которому его боги благоприятствовали, без особых осложнений овладел провинциями, ранее завоеванными Чапой, ибо небеса не пожелали видеть в последнем властителя над подданными: сыновья Чапы после смерти отца начали делить унаследованные земли, воевать друг с другом и, предавшись чему-то вроде саморазрушительного безумия, унизили свое царственное достоинство, забросив заботы о снабжении алтарей топливом для отправления святых таинств ради безрассудного увлечения вином и плясками. «Описание Мичоакана» повествует нам об этом коллективном безумии, предвосхищавшем закат правления Хетукваро: «Великий жрец, коему было поручено доставлять топливо для священных костров в честь бога огня, служитель храма, носивший на себе знаки жреческого достоинства: сосуд из тыквы на спине и копье на плече, несмотря на то, что не должен был доводить себя до опьянения, бросил все — тыкву, копье, священную гирлянду из нитей, опоясывающую лоб, и золотые щипчики, висевшие на шее, и вышел из дома Великих жрецов и вместе с прочим людом присоединился к пляске, называемой Тцитцики Уаракуа [ «Танец Бабочки»]. Так же поступал и жрец, называемый тхиуиме, облеченный очень важной обязанностью — носить богов на своих плечах и на ночь оставаться в храме, чтобы в полночь трубить в рог, — он тоже вышел из храма и смешался с толпой, пустившись в поименованный выше танец. А также и женщины, обязанные сидеть взаперти и приносить там жертвы богам, в то же время, что и жрецы, вышли из своего затворничества, где им подобало оставаться, смешались с остальными людьми и пустились танцевать оный танец, а потом мужчины увлекли их в укромное место, чтобы там с ними сойтись». Поистине, когда боги желают погубить людей, они лишают их разума.

Падению Чапы сопутствовали те же предзнаменования, что почти две сотни лет спустя возвестили пурепеча о скором конце их владычества: не успевшие вырасти деревья, сгибавшиеся под тяжестью плодов, девочки, забеременевшие, не достигнув зрелости, старухи, разродившиеся кремневыми ножами цвета всех четырех сторон света… Повелители Хетукваро попали в рабство, повсюду воцарился голод — знак того, что боги оставили людей в их несчастье и пожелали перемен в управлении ими. «И видел я, — сообщает Тариакури, — как из тех, кого мучил голод, тот, кто имел пятерых сыновей, начинал их продавать, отдал одного за толику кукурузы и два танталя, а когда он продал последнего сына, то и жену продал за один пирог, называвшийся тамаль. Если же нечего было продавать, эти люди самих себя отдавали в рабство, чтобы получить еду».

Как и в библейские времена, месть богов не поддается уразумению, напасть равно поражает правых и виноватых. Из этих провинций народ бежит в Араро, в Уаниквейо, в Куманчен. Даже Тарас Упеме, бог пьянства, не мог совладать с бедами, наводнившими Мичоакан: с голодом и болезнями, в те времена заметно уменьшившими численность населения.

Новая эра должна была принести великие перемены в жизнь обитателей Мичоакана. С этой точки зрения Тариакури оказывается не просто искателем приключений, амбициозным предводителем уакусеча, решившимся прибрать к рукам все владения соперников. Его религиозное рвение еще в большей степени, нежели ум и искусство удерживать власть, делают из него спасителя края, избранника небес, явившегося, чтобы охранить от невзгод народ Мичоакана в разгар междоусобной вражды и голода. Ибо везде царят разброд и неразбериха. Городские начальники забросили свои обязанности и напиваются допьяна, сами ценности традиционного общества, казалось, рухнули. В Сакапу теперь правит вдова вождя Карокомако, старая женщина по имени Кеномен, она командует всеми, выкрасив лицо в черный цвет. В Тариаране дочь царя Зурумбана по имени Мауина под тем предлогом, что ей надо восславить богиню Шаратангу, велела построить храм под названием Шупакуата (Дом Радуги), где отдавала себя всем желающим. Даже в горных районах местные повелители лишились поддержки своих божеств; такая беда постигла Пунгакуран (Памакуаран), Сиуинан (Севину), Арузен (Арансу, что около Парачо) и Капакуаро на севере Уруапана.