Праздники бабушки Поли

– Она еще крепкая у нас. От нас с тобой к ее годам только развалины останутся. Если вообще доживем. Особенно я, – произнесла тетя Нина.

– Что ты говоришь, ты же моложе меня!

– Иногда в больнице за сутки так уработаешься, что к концу смены чувствуешь себя старухой. И начинаешь ненавидеть и саму эту работу, и людей, которых лечишь.

– Но ты же так мечтала стать врачом, Нинка! Спасать людям жизнь, работать на «скорой помощи».

– Да, конечно. Только иногда кажется, что все это бессмысленно – ты за кого-то борешься ночь напролет, а подлечишь – он опять пойдет напьется или объестся и снова на больничной койке окажется. К чему тогда все?

– Ты о чем?

– Да все к одному концу сведется.

– Так нельзя думать! Как же с такими мыслями людей лечить?

– А не все ли равно им?

– Думаю, не все равно. Душа-то у каждого есть.

– Вот уж не знаю. Сколько раз на глазах у меня люди умирали – никакой души я у них не наблюдала. Места такого нет, где бы она помещалась.

Повисло молчание. Потом мама, вздохнув, сказала:

– Тяжело тебе.

Скрипнула калитка – это возвращался папа.

– Ну, если и вправду продадим домик, может быть, наконец машину себе купим, – сказал он вполголоса.

– Какую еще машину? – возразила мама. – Эти деньги нужно разделить между всеми. Отцу надо бы съездить полечиться на юг, маме нужен новый телевизор, у Нинки тоже какие-нибудь планы.

– Я бы шубу себе купила, – сказала тетя Нина.

– Так что останется только на пару хороших велосипедов? – спросил папа. – Ну что ж, ладно.

– Тут и делить-то нечего, – скрипучим, противным каким-то голосом произнесла тетя Нина. – За всю жизнь прабабушка наша нажила так мало, что смешно на что-то рассчитывать.

Все разошлись по своим местам – спать. А Варя долго еще лежала, глядя на лунные пятна на беленом потолке, и думала: как же так, мало нажила? Ведь у прабабушки так много хорошего, чего ни у кого нет: и домик, и два двора, передний и задний, и вишни, и цветы, и сад, да не один, а два! А сколько сокровищ таит в себе прохладный амбар, замкнутый на тяжелый железный засов, или, к примеру, старинный полированный шкаф с цветными стеклами? Варюша иногда увязывалась за прабабушкой, когда та шла в амбар отсыпать муки из мешка или поставить на холод банку с парным молоком, и жадно рассматривала длинные полки, накрытые газетами или домотканым редким полотном. Иногда там удавалось найти какую-нибудь чудесную старинную вещицу: коробочку из-под халвы с нарисованным на ней турком или фарфоровый молочник с откидывающейся крышечкой на замочке. В шкафу висели шелковые платья, тонкие, как крылья бабочек, и бархатный жакет – было странно представить, что прабабушка когда-то надевала их на праздники. А что могло храниться в огромном зеленом сундуке, обшитом медными полосами с блестящими клепками, даже трудно себе представить. И что же, это все теперь достанется чужим? И «нажила так мало»? В этих словах слышалась Варюше какая-то неправильность, как в дедушкином убеждении, что чудес не бывает – сама-то она столько раз чудеса видала!

Конечно, хорошо, что прабабушка переедет к ним в город, с ней станет только лучше. Но без этого маленького домика Варюша теперь уже не могла себе представить ни ее, ни свою жизнь. Нужно отговорить прабабушку Полю продавать домик! Только вот согласится ли она?

Девочка повздыхала, повертелась и наконец уснула.

Утром она хотела поговорить с прабабушкой, но оказалось, что та с раннего утра уехала в храм в соседнее село. Бабушка Маша с ней не поехала – решила, что ей обязательно нужно накормить утром тетю Нину и маму с папой пирогами. Вот она с утра и возилась у печки. Варя решила поговорить сначала с ней.

– Бабушка Маша, мне так нравится жить здесь, – начала она издалека. – Мама мне сказала, что нигде ей не было так хорошо, как у прабабушки Поли, а я ей сначала не поверила. А теперь верю. Я хотела бы приезжать сюда как можно чаще – и зимой, и летом, и, если можно, весной и осенью.

– Вряд ли это получится, внученька. – Бабушка Маша повернула к ней от печки раскрасневшееся круглое лицо и рассказала обо всем, что говорилось вчера вечером за столом. Так хитрая Варя «узнала» о переезде прабабушки и о том, что домик будут продавать.

– А зачем это нужно? – спросила она. – Он ведь, наверное, совсем мало стоит? Может быть, лучше сделать так: пусть прабабушка переезжает к нам, а домик тут остается. На летние и зимние каникулы мы будем здесь гостить. А когда я стану большая, я насовсем сюда перееду.

– Не говори глупости, – рассердилась бабушка Маша. – Здесь нет института, а тебе и после школы надо учиться. Да и деньги нам сейчас не помешают – деду нужно полечиться, а тете Нине хорошо бы купить шубку: ходит в пуховике, на который страшно смотреть. А нам домой мы купим большой новый телевизор.

– Не хочу я никакого нового телевизора! – заупрямилась Варя. – У нас и старый хороший. А тетя Нина и без шубы красивая.

– Что тебе так тут понравилось?

– Как – что? Тут кошка, и ежик, и озеро, и по улицам овечки ходят, а в саду… – тут Варя прикусила губу. В самом деле, что же будет с садом – и с одним, и с другим?

– Кошку возьмем с собой.