Пражская весна

Что касается извечного вопроса по мамочкам, сиречь отпуск по беременности и родам. До моего вмешательства он был шестьдесят дней – тридцать до родов, и тридцать после родов. Я таки уболтала Косыгина на сто сорок дней, популярно на пальцах объясняя мужчине в самом расцвете сил, чем отличаются беременные от обычных женщин. Также объяснила почему нужен отпуск по уходу за ребенком до полутора лет. Ссылалась на то, что у ребенка зубки режутся до полугода и он испытывает неимоверную боль и требует присутствия матери. Что у озадаченной больным ребенком мамаши будут проблемы с качеством работы, а нам этого не надо. Косыгин поупирался, но согласился на отпуск по уходу за ребенком, но ставил срок до года, а не до двух, как просила я, согласившись, что лучше пусть мать ребенка посидит с ним в отпуске и решит проблемы с врачами, чем она будет отпрашиваться и создавать проблемы для рабочей смены. Бедный Косыгин, когда я ему расписывала специфику кесарения, он аж сбледнул с лица и ходил неделю с шальными глазами.

Де Голль заметил что русский генсек компартии пил компот, когда все остальные были с бокалами шампанского или стопариком водки. Его это заинтересовало и он спросил у Брежнева, что он пьет.

– А это напиток богов! – ответил Брежнев де Голлю, подмигнув. – Морс из настоя национальных ягод, мы его пили задолго до того, как Китайская империя установила с нами торговые отношения. В зависимости от ягод может быть тонизирующим и успокаивающим. Брежнев кивнул официанту и тот перенес второй график с брусничным морсом к де Голлю и налил тому в стакан. Де Голль осторожно отпил, почмокал, облизал губы и сказал «Отлично».

Вот и хорошо, что французу понравился брусничный морс, может дальше история будет более лояльней к нашим отношениям.

Вечером того же в гостинице чета де Голль обсуждала дневные события.

– Ты представляешь, дорогая, этот коммунист назвал Гитлера добрым самаритянином, который получил благословение Папы Римского на захват Франции! – Де Голль развязывал галстук стоя у окна.

– Что тебя больше раздражает, что Папа Римский дал Благословение, или добрый самаритянин?

– Да, дорогая, меня раздражает, что Папа Римский дал Благословение этому язычнику, якобы истинному арийцу и сделал его Мечом Господа.

– Пути Господни неисповедимы, Папа мог и раскаяться.

– Кардиналы не раскаялись, они так и скалят зубы исподтишка. Ладно, скажи, дорогая, как тебе обед? Кажется, главный коммунист был раздражен поведением мадам Беттанкур?

– Мне показалось, что месье Брежнев считает, что семья Шуэллер дала взятку министру внутренних дел, чтобы не попасть в списки для Нюрнбергский трибунал. Эта его оговорка для мадам Беттанкур об унтерменшах. Для русских – это серьезное оскорбление их чести и достоинства.

– Но постой, Лиллиан было во время войны всего двадцать лет, и она усердно трудилась на производстве?

– Может она и трудилась на производстве, но язык у нее достаточно стервозный, это я тебе как женщина говорю. А, кстати, дорогой, ты же предложил ее кандидатуру в это турне? – Мадам де Голль прищурившись посмотрела на мужа.

– Нет, дорогая, все наши предприниматели кроме де Жюлля, были приглашены русскими. Де Жюлля я согласовал, после просьбы русских познакомить их с другими автопромышленниками. Главный коммунист увлекается автомобилями.

– Знаешь дорогой, мне главный русский коммунист понравился тем, что не стал раздувать скандал, но сказал, что выберет следующую косметическую лабораторию по моей рекомендации. У месье Беттанкура вроде бы протекция в министерствах, но, если Лиллиан будет позорить нашу страну своим грязным языком, то я прислушаюсь к совету главного коммуниста! – На секунду лицо мадам Де Голль стало очень жестким. Она умела слушать и слышать. Общение с русскими аристократами ее кое-чему научило-во Франции осели многие члены Дома Романовых. Великий князь Владимир Кириллович кинул перчатку Гитлеру, когда фашисты предложили короновать его Польской Короной. Гестапо его не поняло. Да, она знала, что так называемая Белая эмиграция ненавидела коммунистов и строила козни против них, но поведение Великого князя восхитило мадам де Голль.

– Кстати, дорогой, русские будут тебя поддерживать? – мадам де Голль была заинтересованной стороной.

– Они предложили устроить публичную встречу с социалистами и коммунистами по обсуждению изменения размера почасовой ставки оплаты труда. Месье Брежнев дал понять, что сомневается в лояльности ко мне моих правых сторонников, поскольку они в прошлый раз поступили некрасиво и из-за них я ушел из политики. Месье Брежнев убеждал меня, что французские коммунисты не исчадия ада и тоже хотят процветания Франции. Именно поэтому русские готовы открыть для Франции свой внутренний рынок.

– У тебя будут еще встречи с месье Брежневым? – заинтересованно спросила мадам де Голль.

– Да, он сказал, что будет рад побеседовать с нами обоими после окончания тура. Ты его заинтересовала своей благотворительной программой.

– Скажи, месье Брежнев для русских так же значим, как и Сталин? – в хорошенькой головке мадам де Голль бродили большие мысли.