Пражское кладбище

– Ну вот рассказывают, будто Великий Магистр из Чарльстона поссорился с неким Горгасом, из Балтимора, это глава диссидентской ветви шотландского обряда. Ну, Великому Магистру удалось, подкупив прачку, раздобыть носовой платок того. Он погрузил его в соляной раствор, постоянно подсыпал в раствор соль и произносил заклинание: «Sagrapim melanchtebo rostromouk elias phitg». Затем высушил тряпицу над костром из сучьев магнолии. Три недели подряд по субботам молился Молоху, воздымая руки, воздымая вверх этот платок, будто дарение нечистой силе. В третью субботу перед закатом он сжег платок на спиртовом огне, высыпал пепел на медное блюдо и оставил на ночь. Утром замесил тот пепел с комом воска. Вылепил куколку. Эти дьявольские творения называются дагидками. И вот он положил дагидку под стеклянный колпак. Пневматическим насосом вытянул оттуда воздух и образовал пустоту. И его врагу в тот же миг приключились корчи, он не мог понять, откуда они взялись.

– И что, умер?

– Не имеет значения. Вероятно, Великий Магистр не ставил перед собой такую цель. Что для нас с вами существенно, это доказательство, что магия действует и на расстоянии. Именно этим способом работают Гуайта с его товарищами против меня. Больше Буллан откровенничать не хотел. Диана, слушавшая его, не сводила с аббата восторженных глаз.

* * *

Мне удалось нажать на Батая, и тот ввел главу о роли евреев в масонских сектах, начав издалека – с оккультистов восемнадцатого века. Он провозгласил, что пятьсот тысяч масоновевреев пасутся в закамуфлированном виде в непосредственной близости от официальных лож, а у их собственных лож не имеется имен, у них только шифры.

Это было как раз вовремя. В те же годы в газетах появилось удачно найденное словцо – антисемитизм. Тем самым мы попадали в «официальное» направление. Спонтанная неприязнь к евреям приобретала характер учения, такого же, как христианство или идеализм.

На этих встречах, как уже сказано, присутствовала Диана. Как только мы завели разговор о еврейских масонских ложах, она громко и отчетливо несколько раз проговорила: «Мельхиседек, Мельхиседек». О чем она думала? Ее речь продолжалась: «На совете у патриарха… Отличительный знак евреев-масонов… На шее цепь из серебра с золотой пластиной. Изображает скрижали Завета… Моисеев закон…»

Идея была подходящая. И поэтому наши евреи сошлись в храме Мельхиседека и обменялись отличительными знаками, паролями, условными приветствиями и клятвами. Все это должно было быть декорировано в недвусмысленно еврейском колорите. Мы привели образцы этих формул: «Граззин Гаизим, Яван Аббадон, Бамахек Бамеарах, Адонай Бего Галхол». Разумеется, ложа ничем иным не занималась, кроме застращивания святой католической римской церкви и лично Адоная.

Таксиль, прикрываясь Батаем, умудрялся удовлетворять своих заказчиков-церковников, не волнуя своих же кредиторовевреев. Хотя мог бы, кстати, уже и расплатиться. В первые же пять лет он заработал триста тысяч франков чистых потиражных. Из них шестьдесят тысяч досталось мне.

* * *

В 1894 году газеты вовсю трубили о некоем капитане Дрейфусе, продававшем военную информацию в прусское посольство. Просто подарок: изменник был, оказывается, еврей. За дело Дрейфуса немедля ухватился Дрюмон, так я подумал, что и подшивка «Дьявола» должна была бы отозваться какими-то убойными разоблачениями. Таксиль же упирался, полагая, что в военные шпионские разбирательства лучше не ввязываться. Лишь позднее я понял: он был прав. Одно – разглагольствовать о еврейской составляющей масонства, совсем другое – втягивать туда Дрейфуса, тем утверждая, что Дрейфус, кроме того что еврей, еще и масон. Что было бы очень неосторожно, потому что масонов было полным-полно в армии. В масонах состояли, вероятно, те самые высокие чины в министерстве обороны, которые отправили Дрейфуса под суд.

* * *

Однако были, были там ценные жилы для разработки. В глазах той публики, которую мы успели сформировать, наши козыри были не меньше, чем козыри Дрюмона. Примерно через год после начала выпусков «Дьявола» Таксиль сказал: – В сущности, все, что попадает в «Дьявола», это работа доктора Батая. Разумно ли так доверять ему? Требуется раскаянная палладистка. Пускай честно расскажет самые сокровенные секреты секты. И вдобавок, бывает ли приличный роман без женской линии? Софию Сафо мы показали как-то неаппетитно. Вряд ли ей светят симпатии публики, даже если она вернется в католичество. Нужна какая-нибудь сама по себе приятная, даром что сатанистка, но с таким-нибудь каким-то обещанием исправления на челе… такая какая-нибудь палладистка, которую по неопытности охомутали франкмасоны. И она постепенно, понемножечку будет выпутываться из их тенет и возвращаться в гостеприимные объятия религии отцов своих. – Ну, значит, Диана, – сказал на это я. – Диана просто воплощение грешницы, способной исправиться. Она даже практически по нашему заказу то исправляется, то грешит.