Преданье тёмной старины. Пути изгоев

– Да, не может, – кивнул хан. Они сидели на траве, и Бачман, сорвав травинку, обмотал её вокруг пальца: – Давно, еще, когда наши деды были младенцами, кочевал в низовьях Дона хан Атрак. В ту пору он воевал с русскими князьями. Те, собрав большую дружину, пошли на орду Атрака. Пришлось ему откочевать к Кавказским горам, чтобы уберечь свою орду от разоренья. Атрак отбил у осетин и адыгов пастбища для своей орды. Как раз в то время грузинский царь Давид, которого в его стране звали «Строитель», опасаясь вторжения в Грузию сельджуков[65], заключил союз с ханом Атраком. Дабы упрочить этот союз, Давид Строитель женился на дочери Атрака, красавице Гурандухт. Пригласил царь Давид орду Атрака в Грузию. Хотя нет там степей, но орда Атрака, ни в чём не знала нужды, ибо Давид Строитель хорошо платил воинам – кыпчакам. Тем временем, младший брат Атрака, хан Сырчан, со своей ордой с предгорий Кавказа, вернулся в низовья Дона, и заключил мир с русским князем Владимиром Мономахом. Хороши придонские степи, вольготно в них себя чувствуют кыпчакские кони, да вот беда, племени канглов, которое кочевало в низовьях Днепра, тоже приглянулись придонские степи. Для войны с канглами у Сырчана было мало своих воинов. Два раза он посылал в Грузию людей, звал брата вернуться в донские степи, но сытая и спокойная жизнь была у Атрака в Грузии, не хотел он обратно в степь. Тогда Сырчан сам поехал звать брата, и прихватил с собой певца Ора. В честь приезда брата, устроил Атрак пир, но сразу предупредил, что в степи он возвращаться, не намерен. На пиру заиграл Ор на домбре, запел кыпчакские песни о бескрайней степи. Заволновалось сердце Атрака, а Сырчан вынул из-за пазухи пучок степной травы, дал понюхать старшему брату. Сказал тогда Атрак: «Лучше на своей земле костьми лечь, чем воевать за чужую славу!» После чего вернулся со своей ордой в степь.

– Неужели из-за пучка травы?! – не поверил Ефим Ясиничев.

– Не понять тебе душу кочевника, – вздохнул Бачман.

– Это всего лишь легенда, Ефимка! – засмеялся Салават.

– А как было на самом деле? – поинтересовался Алёша Попович.

– Давид Строитель умер, а при его сыне Деметре, орду Артака грузинские вельможи стали притеснять. Вот потому он и вернулся в степи, – Салават, сорвав пучок ковыля. Он понюхал его: – Но брат прав, нет ничего приятнее запаха степной травы.

– Кто-то скачет по степи, – Бачман указал рукой на всадников в дали.

– Никак это хан Гюргий! – приглядевшись, воскликнул Салават.

Глава 4

Хан Бачман принимал гостей. Пожаловали к нему ханы причерноморских орд Гюргий и Даниил. В курене Бачмана резали баранов, и готовили угощенье. Специально для гостей балыхчи[66] наловили рыбы в речке и приготовили уху. Ели в специальной гостевой юрте, пол в которой устлан персидскими коврами, а их не было даже в ханской юрте. На коврах разложены подушки, на них и сидели гости. Поев, пили арак, который пьётся легко, да хмелеешь от него сильно. Гюргию и Даниилу, как уважаемым гостям, подали вина со сладкими, сочными персиками и янтарным виноградом. Но кочевнику больше по сердцу кобылье молоко, оно накормит и жажду утолит, а на пирах, веселит. Потому выпив по чаше вина, Гюргий и Даниил перешли на арак, который пили все остальные. Когда хмельной напиток ударил в голову, беседа пошла веселее.

– В Шарукань[67] к хану Котяну прибыли послы аланского царя Хаса, – пока все сильно не захмелели, хан Гюргий начал важный разговор.

– Что они хотят? – Бачман надкусил персик, и сок брызнул ему на бороду.

– В царство Грузии, из земель Хорезмшаха пришли монголы, – Гюргий тоже взял из золотой чаши персик, – грузинский царь Георгий Лаша запросил помощи против монголов у алан. Хаса, царь аланский, послал воинов на помощь грузинскому правителю, но монголы побили аланов и грузин. Теперь они могут прийти в земли аланов. Потому царь Хаса просит помощи у хана Котяна.

– Кыпчаки многие годы, служили грузинским царям, но Георгий Лаша сам прогнал наших людей со службы, – Салават допил арак из пиалы. Он поставил её на ковёр: – Кыпчакам пришлось уйти из Грузии в Гяндж[68]. В мой курень приезжал купец из племени ильбари, он сказал, что кыпчакам там плохо живётся.

– Вот ильбари и заварили всю кашу, которую теперь грузины хлебают, – пьяно ухмыльнулся Даниил, – от этих узкоглазых одни беды.

– Не забывай, ильбари тоже кыпчаки! – нахмурил брови Гюргий, ему не нравилось, что Даниил так рано захмелел.