Преданья старины глубокой

– Слышьте вы, мужуки хреновы! – облокотилась локтями на стол Яга Ягишна. – Вот вы тут лежите-полеживаете, пуза наращиваете, отеть-матушку лелеете, песенки распеваете… а что у нас с царем происходит, никому дела нет!

– А что происходит? – чуть приподнял голову Калин. – С женой уединился – ну и чего?.. Законное дело. Я тоже бывает, как пойду к своим женам, так добрую седмицу нет меня!

– Тем пуще – время ныне спокойное, зима на носу, русичи не сунутся… – согласно зевнул Соловей. – Пускай отдыхает государь, заслужил…

– Ах вы, межеумки неповоротливые!.. – набросилась на них старая ведьма. – Все вам трын-трава, ни до чего дела нету! Фу, фу, фу! Помирать царь-батюшка будет – так тоже разок глянете, да прочь пойдете?!

– Не будет, он бессмертный, – лениво отмахнулся Калин.

Яга Ягишна зачерпнула из чашки горсть изюма, швырнула в рот и сердито зачавкала, испепеляя Калина с Соловьем бешеным взглядом. Не переставая работать кривыми зубами, она прошамкала:

– Неужель не ясно, что девка эта Кащеюшку чернокнижьем приворожила?! Аль, по-вашему, он в самом деле…

– Бабусь, да разве ж найдется на нашего царя подходящий приворот? – вяло пожал плечами Соловей. – Правильно Калиныч говорит – бессмертный он… Никакой заразой его не возьмешь…

– Коли хорошенько поискать, так на всякий замочек ключик сыщется! – сурово насадила на длиннющий ноготь изюмину баба-яга. – А ну-тк, Баюнище, поведай нам – как там дело было? Приворожила Василиска Кащеюшку, аль как?

– Мрррррррр… – запыхтел котище, чуть приоткрывая сонные глаза. – Мрррррр… Нет, не знаю пока. Рано. Вот пройдет лет хоть парочка – так все расскажу, до последней пустяковинки…

– Через пару лет не нужно будет! – отмахнулась баба-яга. – Думайте, пустоголовые, думайте, шевелите умишками-то! Я-т приворотными зельями никогда шибко не увлекалась, а вот сестрица моя меньшая как раз их все превозмогла! Видать, и Василиску тоже обучила! Вот ты что скажешь, орел горный? Какое средство на свете сильнее всех будет?

– М-м-м… – пожевал губами Джуда, любовно раскладывая мясную начинку по кружочкам из теста. – Да немало рецептов хороших есть… Вот я своих жен всегда зельем особым пою, чтоб любили меня крепко, да по дому не тосковали. На полчашки голубиной крови две ложки крови гадючьей и три капли своей собственной, помешивать куриной лапкой, дать выстояться, добавить…

– А на царя нашего эта твоя пакость подействует? – перебил его Калин.

– Нет, конечно… Это женское средство – на мужчину вообще не подействует, хоть корчагами его хлещи…

– Ну так это не то… – отмахнулся татаровьин. – Не, не то…

– Надо Старого Старика поспрошать, – промолвила баба-яга. – Он из нас всех самый древний – даже старше Кащеюшки…

– Я слышал, что самое сильное на свете – это Симтарин-трава, – задумчиво поведал Соловей. – Говорят, в старые времена…

– Это в самом деле так, – тихо-тихо прошептала Моровая Дева. – Симтарин-трава действительно способна приворожить кого угодно… Только вот…

– …только вот откуда вдруг простая смертная девица раздобудет такую редкость? – закончил за нее Карачун. – Даже у Кащея есть всего один стебелек…

Он резко замолчал. Кащеевы прихвостни молча уставились друг на друга. Наконец Калин озвучил общую мысль:

– А где царь его хранит?

Посреди роскошного сераля выстроилась вереница красавиц. Сорок девять жен Кащея – от Мнесарет до Зои. Их супруг и повелитель окинул накопившийся за века гарем безразличным взглядом, повернулся к стоящей рядом Василисе и сказал:

– Смотри, теперь я исполню обещание.

Тощий старик в черном одеянии прошествовал во главу колонны. Девяносто восемь глаз следили за ним с нешуточным беспокойством – творилось что-то странное, неправильное.

– На колени, – коротко бросил Кащей.

Бедные женщины, испуганно дрожа, покорно исполнили повеление. Тех, что промедлили, опустили силой хладносердые дивии.

– Волосы с шей убрать, – последовал новый приказ.

Это тоже было исполнено. Кащей повел головой туда-сюда, с хрустом размял костлявые пальцы и резко выкинул в сторону десницу.

По плечу скользнула черная струя. Аспид-Змей, выползший из рукава хозяина, распрямился, оборачиваясь волнистым клинком. Скелетистая рука Кащея пошла кверху в широком замахе, тонкие губы разомкнулись и равнодушно процедили:

– Я даю вам развод.

Мнесарет, старшая из жен, не успела даже вскрикнуть. Быстрый удар – и очаровательная головка отделилась от тела. Золотые кудри окрасились кровавыми брызгами.

Засим последовал следующий удар.

Следующий.

Следующий.

Следующий.

Кащей мерным шагом двигался вдоль шеренги коленопреклоненных красавиц и рубил, рубил, рубил…

Удары ничем не отличались друг от друга. Заученные, тысячекратно испытанные движения – бессмертный царь словно выполнял докучливую обязанность. Сразу чувствовалось, что казнь для него – дело совершенно привычное.

Кащей расправился уже с половиной гарема, когда оставшиеся наконец-то подняли крик и плач. Кто-то повалился без чувств, кто-то забился в припадке, кто-то попытался сбежать – но за спинами приговоренных красавиц стояли не знающие жалости дивии…