Преданья старины глубокой

Елена дико завизжала, загораживаясь тем, что подвернулось, – обычной подушкой. Кошмарная харя Жердяя исказилась в злорадной гримасе – он схватил княжну вместе с ее жалкой защитой, поднял добычу над головой и сделал гигантский шаг назад.

Да, Жердяй – худосочная дохлятина с трясущимися ручонками, но при этом он все равно остается пятисаженным великаном. Сил унести стройную девушку ему вполне хватает.

– А ну, отпусти девочку, пугало огородное!!! – заорала снизу боярыня Марфа. – Сладил, дылда?!

Жердяй только хохотнул, ухватывая вырывающуюся княжну поудобнее – точно кошку строптивую в охапку взял.

– Кому говорю?! – рявкнула озлобленная вдова.

Ее ладонь сама собой нашарила тяжелый оловянный ковш. Боярыня размахнулась, что есть силы врезала Жердяю по колену и… шлепнулась носом в землю, не удержав равновесия. Ковш прошел сквозь ногу нечистого духа, как сквозь клуб дыма. Нескладная высоченная фигура лишь малость пошатнулась – Жердяй досадливо опустил глаза вниз и противно захихикал, глядя на копошащуюся под ногами толстуху.

– Княжну скрали!!! – завопил кто-то из гридней.

– Кто посмел?!! – гневно обернулся Иван, оставляя в покое разбегающихся лембоев.

Его взору предстала покачивающаяся спина духа-шатуна, словно составленного из ходулей. Жердяй стремительно удалялся прочь от лагеря и рощи – трехсаженными шагами, двигаясь лишь чуть медленней галопирующей лошади. Полтора десятка уцелевших лембоев неслись следом на похищенных лошадях – о убитых и раненых товарищах они уже и думать позабыли.

– Коня, коня!.. – заметался по лагерю Иван, подняв Самосек над головой вместо факела. – Коня мне, коня!!!

Коней не было. Тех, кого лембои не тронули, они все равно отвязали и крепко пуганули. Попробуй, разыщи их теперь в ночном лесу!

Хоть на своих двоих следом беги…

– Фома Гаврилыч!.. – позвал было княжич, но тут же виновато осекся.

Боярин так и лежал там, где принял смерть. Расстался с жизнью и десятник Суря. Не у кого совета спросить, совсем не у кого!..

– Яромир!.. – жалобно крикнул Иван, приложив ладони ко рту. – Да где ж ты, волчара проклятущий?!!

– Здесь я, – сипло откликнулись сзади. – Прости, оплошал…

Иван резко обернулся, уже готовясь обрушить на выступившего из чащи оборотня поток брани и упреков, но тот выглядел столь подавленным, что у княжича не нашлось слов.

– Обхитрили меня… – поморщился Яромир. – Ведали, что пока я в лагере – врасплох не подкрадешься…

– У, кознодеи поганые! – сжал кулаки Иван. – А теперь-то что делать будем? Они ж Елену похитили!

– Что?!! – аж взвился оборотень. – Да что ж ты молчишь, дурак?!

Яромир ухватил растерянного княжича за шкирку и поволок его за кусты – подальше от ненужных глаз. Там он резко перекувыркнулся, оборачиваясь волком, и рявкнул:

– Садись, быстрей!

Через мгновение из-за кустов вылетел Иван верхом на чем-то огромном, мохнатом. Ближайший гридень недоверчиво протер глаза – ему показалось, что это небывалых размеров волк. Но княжич унесся вдаль, исчезая в ночи, и гридень махнул рукой – мало ли что может привидеться в такой темени?..

По необозримому пространству, покрытому жухлым осенним ковылем, неслось шестнадцать конных фигур. Меж ними спешно шествовало нечто, больше всего похожее на огородное пугало небывалого роста. Жердяй с легкостью перешагивал через мельтешащих под ногами лембоев, бережно прижимая к чахлой груди хрупкую девушку. Княжна Елена уже не кричала – только съежилась и тихо вздрагивала, с испугом глядя вниз, на журавлиные ноги коварного духа.

Следом мчался молодой богатырь верхом на громадном волке. Одной рукой Иван вцепился в густую шерсть, другой – вздел как можно выше Самосек, разгоняя ночной мрак. Чувствуя впереди злую нечисть, дивный клинок сиял ярче небесной звезды.

– Месяц, месяц, золотые рожки! – тихо причитывал Яромир на бегу, не желая полагаться на одну лишь удачу. – Разломай стрелы, притупи ножи, измочаль дубины, напусти страх на зверя, человека и гада, чтобы они серого волка не брали, и теплой бы с него шкуры не драли. Слово мое крепко, крепче сна и силы богатырской…

Верста.

Другая.

Третья.

Расстояние меж лембоями и волколаком все сокращалось. Жердяй бросил быстрый взгляд через плечо – на жуткой скоморошьей харе отобразилось беспокойство пополам со странным удовлетворением. Продолжая удерживать княжну, он легонько дернул локтем, и четверо лембоев отделились от общей группы, разворачиваясь к преследователям. Остальные припустили еще быстрее, обгоняя цаплеобразное чудище.

Иван вернул меч в ножны и схватился за налучье. Отличный разрывчатый лук лег на полусогнутый локоть, княжич, плотно сцепив зубы, натянул тетиву на кибить и выхватил из тула стрелу. Правый глаз закрылся совсем, предоставляя левому выцелить супротивника, тетива натянулась, зазвенела… древко почти коснулось плеча… и пальцы разжались!

Воздух задрожал, разрываемый умчавшейся стрелой. Ближайший лембой коротко вскрикнул и повалился с коня, пронзенный насквозь. А Иван уже натягивал лук по новой!