Преданья старины глубокой

Украдкой княжич капнул чуть-чуть и себе на ладони – они страшно болели, все еще чувствуя жар огненной ноздри Врыколака. И всего-то миг Иван ее касался – страшно даже подумать, во что бы превратились руки, задержись чуточку долее…

Чудесная жидкость помогла и здесь – краснота тут же сошла, боль испарилась бесследно. Иван хотел было капнуть и на отрубленный бабой-ягой мизинец – вдруг тоже исцелится! – но живая вода закончилась. И княжич в ужасе схватился за голову – для Яромира-то вовсе ничего не осталось!

– Дедусь, а у тебя еще есть?! – вскрикнул он, роясь в переметной суме Светозара.

– Не суетись, кудрявый, на него тратить без надобности… – отмахнулся волхв, устало поднимаясь на ноги. – Оборотень – зверюга живучая… Коли сразу не сдох – оклемается… Голову об заклад ставлю – уже к полудню здоровей нас с тобой будет…

– Хорошо, коли так… – недоверчиво покосился на него Иван, таща Яромира к коню. – Ух, тяжелящий!.. Как бы его человеком оборотить, чтоб полегче стал?..

По счастью, Светозар при виде матерого волколака ничуть не испугался. Что ему такая ерунда – он у самого Даждьбога в колеснице хаживал!

Все еще донельзя слабый, Всегнев Радонежич прихромал следом, с некоторым сомнением глядя на солнечного коня. Увезет ли троих? Вес-то – тьфу, пустяк, да только спина-то у него все же не змеиной длины… Где ж на ней разместиться этакой кучей?..

– Дедушка, а Яромир точно оклемается?

Волхв задумчиво поковырял в ухе и поманил Ивана пальцем. Тот послушно наклонился.

– Во-первых, я тебе, кудрявый, не дедушка, – степенно молвил старик. – Я вообще никому не дедушка – у меня внуков и в задумке быть не может. Ибо детей нема – откуда ж внукам-то взяться? А во-вторых… во-вторых…

Всегнев нехорошо ухмыльнулся и что есть мочи шарахнул Ивану посохом по хребтине. Тот подскочил и заныл:

– За что?! Ну теперь-то за что?!

– Да все за то же! Что, кудрявый, решил, что я вас, хитников, после всего этого прощу?! А в рот тебе не плюнуть, а?! Вы мне за яблочко мое еще не один раз кровавой юшкой умоетесь! Давай, грузи эту дохлятину!

В четыре руки они с Иваном кое-как погрузили волколачью тушу на Светозара и прикрутили ее потуже ремнями. Кряхтя и морщась, Всегнев Радонежич взобрался следом и уселся меж конской шеей и мохнатой грудой.

– А я?.. – растерянно шмыгнул носом Иван.

– А ты, кудрявый, рядышком пехом пойдешь. Ничего, небось не боярышня – пробежишься, не помрешь…

Иван обиженно насупился. Но делать нечего – не сгонять же старика с лошади?

– Сбегай-ка лучше за цацкой своей! – указал пальцем волхв.

– Э?..

– Меч твой, кудрявый, меч! – постучал Ивану по голове сердитый старик. – Или пущай торчать остается?.. Думаешь, булатное дерево из него вырастет?

Княжич ошалело поморгал, раскрыл рот и бросился бежать. О Самосеке-то он совсем позабыл! Это ж он вылетел из взорвавшегося Врыколака – больше нечему!

Чудо-меч остался точь-в-точь таким, как прежде. Ничуточки не пострадал, раскалился только до ужаса. Иван сорвал плащ, бережно закутал драгоценный клинок, глупо улыбнулся и понес Самосек на вытянутых руках, точно любимое дитя.

На восходе зарозовела молодая заря. Начинался новый день. Лучи утреннего солнышка доползли до бредущего по полю коня и ласково коснулись заросших шерстью век.

Яромир сонно чихнул и открыл глаза, недоуменно взирая на мирно шагающего рядом Ивана. Теряя сознание, он думал, что очнется уже в Ирии… да и то вряд ли – пустят его в Ирий, как же! Прямо в Навь отправят, в самое Пекло, к подножию гранитного трона Нияна!

– Я что – живой? – удивленно прохрипел он и тут же скривился от лютой боли.

– Живой покудова, – сердито буркнул Всегнев Радонежич. – Хотя и зря.

– А где?..

– Где положено.

– А куда?..

– Куда надо.

– Да я щас тебе все расскажу! – пообещал Иван. – Мы, значит, с дедушкой Всегневом…

– С коня меня снимите сначала, – перебил Яромир. – Ноги затекли – сам пойду…

– Пойдет он!.. – фыркнул волхв. – Пойдет! Лежи смирно, бритоус, у тя еще не все кости на место встали…

– Дедусь, ты нас до лагеря только подвези, ладно? – торопливо попросил Иван. – Тут недалече уже! А дальше мы уж сами, сами!..

– Сами они!.. – снова фыркнул волхв. – Сами! Нет уж, вы теперь от меня так легко не отделаетесь! Я с вами теперь до Тиборска доеду – челобитную вашему князю подам, пеню за яблоко скраденное стребую! Да еще за шишку эту! Вовек не расплатитесь! Ничё, ужо попомните меня, хитники!

Глава 38

В тронном зале царила мертвая тишина. Ни звука, ни шороха.

За окном разгоралась заря. По полу лениво полз солнечный зайчик. За ним следил круглый птичий глаз. Мутный, усталый, равнодушный…

О пленнике в золоченой клетке все словно позабыли. Сокол-оборотень сидел нахохлившись, время от времени разминая когтистые лапы.

Скучно. Жажда мучает. И есть хочется. А кормить никто не собирается. Уж четвертый день в клюве крошки единой нет. Дольше бы не было, да четвертого дня какая-то холопка из татаровьев сжалилась – сунула украдкой хлеба краюху.

Еле слышно скрипнула дверь. Чуть живой Финист поднял голову – к столу на цыпочках кралась молодица редкой красоты.