Преданья старины глубокой

– Забавно, – уже в третий раз повторил Кащей. – Но дальше уже неинтересно. По-твоему, у меня нет других дел, кроме как глядеть на твои ужимки? Скажи лучше, какого ты рода. Царского? Или, может, хотя бы байского?

– Мои родители были простыми бедняками, всю жизнь пахали землю и умерли, когда мне было пятнадцать! – гордо ответил Акъял-батыр.

– Сирота, значит, – подытожил Кащей, рассеянно подбирая с пола самый крупный осколок разбившегося клинка. – Жаль. Тогда ты для меня бесполезен. В подземелье его.

Дивии молча подхватили Акъял-батыра под руки и потащили прочь. Тот кричал и колотил ногами по полу, но сочувствия ни в чьих глазах не появилось. Скорее уж наоборот – парню еще повезло, что Кащей всего лишь приказал бросить его в подземелье. Вполне мог посадить на кол или скормить Горынычу…

– Хек. Хек. Хек, – равнодушно посмеялся Кащей, провожая Акъял-батыра взглядом. – А на чем мы остановились? Ах да. Мир изменился. Мир стал другим. Человеческое племя заполонило весь свет, не оставляя никому другому даже малого уголка. Помните ли вы, что случилось с последним сатиром?

Приспешники недоуменно переглянулись.

– Это произошло при римском полководце Сулле, когда он воевал с царем Митридатом, – начал рассказывать Кащей, между делом отщипывая от булатной пластины меленькие кусочки. Точно листок коры разламывал. – Его солдаты поймали самого последнего сатира и притащили к своему вождю. Сулла некоторое время пытался поговорить с пленником, но тот только блеял по-козлиному. В конце концов римляне просто отрезали сатиру голову и отправили в Рим в качестве диковинки, но по дороге та потерялась. И это был последний случай, когда человек видел представителя этого племени вживе. Примерно так же в свое время закончили свое существование керкопы и лапифы, минотавры и гарпии. В лесных чащобах и горных расщелинах Европы еще живут народы фейри и кобала, а на хладном севере пока что остались ледяные хримтурсы и карлики-цверги, но их горстки, жалкие горстки. На свете сохранился один-единственный великан, и тот уже очень стар. Доживает свои дни самый последний кентавр. Так что у нас дела обстоят еще сравнительно неплохо.

– Царь… – смущенно заговорил Тугарин. – Это все очень верно… но мы это уже слышали. И сегодня, и вообще…

– Ах да, – устало опустился на трон Кащей. – Приношу извинения. Для меня это больная тема. По своей сути человек есть грязный паразит, разрушающий и оскверняющий все, к чему прикасается. Мир должен принадлежать всем народам, а не одному лишь человеку. Посему человеческий род должен быть истреблен.

– Э-э-э… – робко поднял руку Калин.

– Разумеется, за исключением татаровьев, – кивнул ему Кащей. – Татаровья – единственное разумное племя из всех людских племен. Потому именно татаровья избраны мной, чтобы представлять на этом свете человеческий род, когда все остальные люди отправятся в Навь. Ну а теперь…

Тяжелые створы вновь распахнулись. Дивии, стоявшие на страже тронного зала, вновь промаршировали на середину, печатая шаг, ведомые невысоким татаровьином. И между ними вновь висел пленник… пленница.

– Отпустите сейчас же!!! – истошно визжала Василиса. – Я ваша царица, вы, болваны!!!

– Что? – привстал со своего места Кащей. – Что за наглость? Это я – их царь.

– А я – твоя жена!

– Одна из пятидесяти, – сухо дополнил Кащей. – Как ты пробралась мимо стражи сераля?

– Ой, господи, да было бы о чем говорить… – деланно зевнула Василиса, изящно прикрывая рот ладошкой. Разумеется, при этом она изогнулась так, чтобы все присутствующие могли как следует оценить общую грациозность и безупречные линии тела. – Да разве там стража? Вот у моего батюшки в пастухах кривой дедка Негожа служил – вот это был страж так страж! Хоть и бражничал беспробудно, однако ж за десять лет ни одной коровки не потерял! А эти болваны меднолобые…

– Самое лучшее железо! – возмутился Сам-с-Ноготь. – Из Каменного Пояса доставляем! Ты это, девка, не говори зря про что не разбираешься!

– Отпустите ее, – приказал Кащей, барабаня пальцами по подлокотнику трона. В ритмичном перестуке начало проявляться легкое недовольство.

Дивии всегда выполняют приказ господина мгновенно, без малейших раздумий. Они молча разжали хватку, и бедная княгиня шлепнулась на пол, болезненно скривившись и потирая мягкое место. Но уже в следующий миг вскочила, гордо выпятила подбородок и приняла одну из лучших своих поз – «оскорбленная красавица». Крохотные глазки Тугарина заинтересованно блеснули.

– Ах, царь, нам ли с тобой вести глупые перебранки?.. – ласково вздохнула Василиса, как-то очень незаметно преодолевшая расстояние меж дивиями и троном. – Почему бы не решить дело миром, м-м-м?..

Она часто захлопала длиннющими ресницами, мило улыбнулась и уселась Кащею на колени. Внутренне княгиня содрогнулась от отвращения и боли в ягодицах – вблизи этот кошмарный старик оказался еще страшнее, чем издали, а его колени вполне могли бы служить орудием пыток. Но милая улыбка не сошла с ее лица ни на мгновение, а пальцы ласково перебирали жесткую седую бороду.