Предание Темных

Ноэ пользуется этим мгновением и вырывается из рук друга. После чего отступает к стене и с привычной невозмутимостью начинает поправлять свою одежду, будто только что и не висел на волосок от смерти.

И почему-то, вспоминая тот темный взгляд Влада, с которым он смотрел на Локида – ужасная догадка заставляет меня склониться к тому, что он и правда мог швырнуть его вниз. Потом очень пожалеть об этом, стоять с растерянным непонимающим взглядом, как тогда у Грэдиша, глядя на то, что сотворил.. но все-таки швырнуть он его мог.

И вероятнее всего, Ноэ

(…беспокойный взгляд локида через плечо. его пальцы крепко вцепились в пиджак друга..)

это тоже понимал.

– Что я здесь делаю?!

Противоречивые эмоции захлестывают меня, будто бы вода переполненный до краев бассейн. С одной стороны я все еще в ярости, с другой – в растерянности на несоразмерную поступку реакцию Влада. С третьей..

– Лучше скажи, что ты тут желаешь – после чего оборачиваюсь с Влада на Ноэ – а лучше давай поговорим с тобой, скользкий ублюдок! Не знаю, что ты успел наобещать Милли и что тут произошло до того, как появился Влад, но если ты еще хоть раз..

– Что еще хоть раз? – лукавые огоньки сверкают в его глазах и он склоняет голову, изучая меня с неприятной насмешкой – проведаю твою сестру? О-о, это будет повторяться не единожды, пока..

Быстрый взгляд на Влада:

– Скажешь ей, до какого момента это будет продолжаться, а, Влад? – жесткая усмешка – ты же честный парень, тебе нечего скрывать от своих.. друзей.

Я непонимающе хмурюсь и оборачиваюсь вновь на Влада:

– О чем он говорит? Что скрывать? Почему он не отвяжется от моей сестры? Объясни мне, какого черта он здесь, если ты сам уже не хочешь его больше видеть?!

Локид разражается неприятным смехом, но будто бы по щелчку его лицо искажает гримаса такой ненависти, какой я прежде еще не видела. Его модельное неживое личико становится будто бы куском пластилина разных лоскутов, которые смешал маленький ребенок. Сверху надавил рукой и просто так оставил.

Будто бы телевизор, который пошел помехами или голограмма, пришедшая в неисправность..

Глаза его продолжают находиться в чуть прищуренном состоянии, свойственном той благодушной деланной улыбочке, с которой он всегда ходит. Однако рот искривлен в какой-то черной ярости, точно он готов сам сейчас нас всех швырнуть с этой чертовой крыши. И вот – попеременно, будто глючить может только что-то одно – реакция глаз и рта начинает меняться местами.

Глаза – улыбающиеся, губы – искривлены злобой.

Глаза – сверкают ненавистью, губы – искрят лукавой улыбочкой.

И так быстро-быстро меняется, будто бы сломанная в конец игрушка.

Зрелище настолько жуткое и неестественное эмоционально, что я шарахаюсь от него назад.

(..объясни мне, какого черта он здесь, если ты сам не хочешь его больше видеть?!..)

– Может я тебе скажу, зачем я здесь? – он смотрит на меня, вновь и вновь «мерцая» – хотел посмотреть, как разобьются очередные иллюзии! Как же много их у людей! «Любовь», «родство душ», «дружба».. Все о них говорят, но никто никогда не видел.

Наконец, эмоции, точно по щелчку, разом застывают.

И, будто бы выверенными движениями шпателя, кто-то выравнивает эмоциональную гамму на лице Локида, сделав его совершенно безликим. Обретя эту базовую основу, он возвращает свое привычное выражение лица.

Насмешливо улыбается, чуть изогнув бровь:

– Так может это потому, что их и нет? Люди – примитивны, ими управляют инстинкты и страхи. Все ваши чувства можно разобрать на два этих простых ингредиента. Но разумеется, каждый при этом считает, что он совершенно не такой, как остальные. Что это все про других, а именно он – особенный.

Иступлено смотрю на него, теперь совершенно запутавшись.

Иллюзии, дружба, «они»…

– О чем ты вообще говоришь? Как это связано с моей сестрой и тем, что ты вытащил ее сюда?

На мгновение глаза Локида тускнеют и улыбка стягивается. Он окидывает меня каким-то сочащимся презрением взглядом, будто мелкого таракана, и со скукой поворачивает голову к Владу:

– И вот она – особенная? – губы искривляются в таком неподдельном отвращении, что мне становится неуютно – она не такая, как все? Знаешь, мне даже жаль, что ты не можешь ее сейчас заполучить. Потому что если бы мог – быстро понял бы, что она совершенно такая же, как остальные.

Вновь взгляд на меня, еще более липкий и цепкий:

– Хотя нет.. даже хуже. Прожить здесь столько времени, стать свидетельницей столько всему, получить столько недвусмысленных намеков.. и в итоге не понять, о чем я говорю?

Надменный, высокопарный смешок:

– Да ты безнадежна.

Влад резко кидается к нему и хватает за грудки, вновь прижав к стене в каких-то паре дюймов от парапета:

– Закрой рот! Оставь ее в покое.