Предание

Я внутренне сжалась, хотя лицо вроде оставалось бесстрастным.

— Я согласна. — Едва слышно поспешила выдавить в ответ, голос дрогнул.

По толпе пронесся гул. Что они там поняли, я не знала, да меня это сейчас не особенно волновало. Пусть думаю, что хотят. Главное, чтобы работа остановилась на день!

«Господи, что я делаю?! Родион, только ради тебя я иду на это».

— Я согласна! — повторила уже громко. — Но если вы при всех дадите слово чести, что не начнете работу и не разрушите деревню до завтрашнего полудня!

— Это будет зависеть только от тебя, … от вас, мэм. Но даю слово. — Усмехнулся мужчина, его сарказм был прозрачен и груб, потом он обернулся к одному из своих спутников. — Поезжай в лагерь и скажи, что мы начнем завтра.

Я выдохнула и проговорила:

— Что ж, сегодня вы мои гости. Проходите в дом, вам приготовят комнаты.

Мужчины, посмеиваясь, направились к парадному входу. Толпа переместилась ближе к деревне. Расходиться никто не спешил.

Я понимала, что должна как-то объяснить свои действия, хотя бы попытаться. Но что тут скажешь?

— Я бы хотела, чтобы мои действия не были восприняты как нечто из ряда вон выходящее. Я думаю, мы все должны постараться и сделать все возможное, чтобы спасти Косино. Я делаю то, что могу, было бы неплохо, чтобы вы помогли мне. Уберите ружья, и нет нужды открывать пальбу. Уверена, дядя бы этого не одобрил. Нам нужно только дождаться его возвращения. А вот вырубка должна быть готова к завтрашнему утру. Мне все равно, как мы это сделаем, но мы должны попытаться! Вот и направьте свою энергию и злость на это занятие!

Я не стала дожидаться реакции на свои слова, просто повернулась и пошла к дому. Девчонки тенью последовали за мной. У конюшен остановилась и посмотрела в глаза подругам.

Так сейчас начнется!

По лицам я все поняла, потому не удивилась, когда услышала.

— Олеська, ты свихнулась! Нет, точно свихнулась! — вскричала Ленка, уставившись на меня. Темные глаза были расширены от ужаса.

— Да знаю я. Не кричи так, вы же видели, что другого выхода не было. — Устало отозвалась я. — Что мне оставалось, взять ружье и перестрелять их всех!

Пришлось на этом замолчать, так как я увидела, что к нам подходит незнакомый мужчина.

— Олеся, простите, что вас прерываю…. — нерешительно начал он.

— Я вас слушаю.

— Мы все поняли, на что вы только что дали согласие…. И они потребовали девушек, мои дочери готовы пойти. Они так восхищены вами, что тоже хотят пожертвовать собой ради Косино.

Девчонки ошарашено уставились на него.

Мне пришлось даже несколько раз моргнуть, прежде чем я смогла что-то понять.

— Сколько лет вашим девочкам? — выдавила Оля.

— Пятнадцать и двенадцать.

Господи, да он что совсем спятил?! Двенадцать лет! Нам самим не так давно исполнилось восемнадцать, но двенадцать — это уже слишком!

У меня появилось такое ощущение, что мне дали под дых, выбив последний воздух, которого там и так оставалось немного.

— Нет, не надо таких жертв, мы справимся сами. — Холодно отозвалась Ольга и, повернувшись ко мне, в ярости выпалила. — Вот они мужики!! Он готов отправить ребенка на изнасилование, только чтобы спасти свою шкуру! Мудак! Нет бы сказал, что пойдет и перестреляет их всех, так нет же! Козел!

Бушевала она.

Хорошо, хоть не набросилась на ничего не понимающего мужика. А вот эмоции нам сейчас совсем не к чему.

— Оль, успокойся. Я этого и добивалась. Сейчас главное, чтобы они не начали убивать друг друга. Чтобы Владимир въехал в деревню не под пулями. Мы же не знаем, чья пуля стала для него смертельной. Важно, чтобы он вернулся. Остальное не страшно, что-нибудь придумаю. — Прервала я ее тираду — Ты все равно никуда не пойдешь.

Ольга уставилась на меня своими огромными глазами.

— Это почему же?! — взвилась она.

— Потому, что я не позволю. — Упрямо отозвалась я.

Вот нашла время выступать!!

— Это, по какому праву? Потому что ты старше?! — кричала Оля, еще чуть-чуть и набросится на меня с кулаками.

— Да, и по тому, что это слишком опасно! — бросила я, ругаться с ней у меня просто не было сил. Голова и так гудела.

— Ах, мне опасно, а тебе нет?!

— Оль, Олесь, вы тут можете спорить хоть до посинения, но теперь надо думать о том, что мы будем делать дальше. Мы впятером в это вляпались, так что теперь надо расхлебывать всем вместе. — Перебила наши гневные крики Юлька.

— Что значит «мы»? — теперь уже я удивилась, смотря на подругу.

— А как ты думаешь, «мы» — это МЫ. И идем мы, конечно же, вместе. — Как ни в чем не бывало, отозвалась она.

— Но я не хочу подвергать вас такой опасности….

Вообще-то договариваясь, я предполагала, что девчонок со мной точно не будет!

— Мы слышали, ты перепробовала все, что смогла, это было крайней мерой. Так что мы идем вместе. — Заключила мягко Катя.

Не смотря на ровный и спокойный тон, я поняла, что ругаться бесполезно. Их уже не переспоришь. Да и чего скрывать, стало легче на душе, что рядом по-прежнему будут мои подруги.

Так и решили.

Девчонки направились в дом, а я зашла на конюшню. На удивление, там было полно народа.